Ему вдруг стало досадно, что вот он сидит здесь, на берегу Вятки, с милой и симпатичной девушкой, которая будет такой же милой и симпатичной еще много-много лет. А там, совсем рядом, с доступной и манящей красавицей будет в это время наслаждаться любовью кто-то другой. Другой будет купаться в жарком омуте её страсти вовсе не по закону, не по праву, а так между прочим. Этот другой будет неумело гладить её пышные тёмные волосы, целовать её полные губы, с вожделением смотреть в её большие серые глаза.
В общем, была минута, когда Иван хотел встать со скамьи и опрометью бежать туда к Катиному окну, за которым кипение любви и жгучая женская ласка.
Может быть, пойдем домой, вдруг предложила Марина, ты меня совсем не слушаешь сегодня.
Слушаю, солгал Иван. Мне всегда с тобой интересно. Ты говори
А сам украдкой посмотрел на неё с боку и подумал, что, может быть, правда, лучше пойти домой. Но представил, как после этого Марина может огорчиться и сказал, что ещё рано. Она, ободренная его ответом, сообщила, что нашла себе новую квартиру и, скорее всего, зимой будет жить там.
Там ты не сможешь распускать свои блудливые руки, привела она свой главный довод. Бабушка Маша тебе не позволит. Она всегда будет рядом.
Да уж, конечно, обреченно и вместе с тем как бы по инерции согласился Иван, мельком подумав о том, что от Марины можно было ожидать именно такого шага.
После этого признания Марины ему стало совсем тоскливо, хотя ночь усыпила и успокоила всё вокруг. Над рекой появилась луна. Она плыла меж неподвижных облаков серебряным блюдом. Только Марина монотонно продолжила говорить о чем-то своем.
Иван с раздражением подумал о том, что с Катей, наверное, никогда не бывает скучно, что воздержание, скорее всего, плохо влияет на его здоровье.
Марина, может, пойдем домой? неуверенно произнес он.
Я тебя не держу, разочарованно отозвалась Марина.
Не обижайся, пожалуйста. Завтра увидимся
Я не обижаюсь
Нет, честное слово, я просто спать хочу. Устал сегодня.
Ну, иди.
А ты?
А я посижу ещё.
Как хочешь
Он медленно встал, провел шершавой рукой по её русой голове, заглянул в круглое, совсем ещё детское лицо. На секунду его охватила неожиданная жалость к ней, к этой хрупкой девочке с бледным лицом. Но он переборол себя.
До свидания!
Она ничего не ответила ему, зато потом долго с грустью смотрела на его худую и высокую удаляющуюся фигуру, пока он совсем не растворился в ночи. На какое-то мгновение ей показалось, что она вот-вот заплачет, что не выдержит этого незаслуженного одиночества. Но не заплакала, а неожиданно для себя зевнула, по привычке прикрыв рот пухленькой детской ладошкой.
По дороге к дому Иван старался убедить себя, что Марина много лучше Кати, хотя бы, потому что честнее и чище, что она будет прекрасной, целомудренной женой. Но кругом была теплая летняя ночь, насыщенная ароматом цветов, запруженная пением птиц, и поэтому доводы Ивана в этой ночи не работали. К тому же тело Ивана было переполнено молодой нерастраченной силой, и вероятно из-за этого Катя выигрывала. Выигрывала только потому, что была ветреной и доступной. Марина такая же, как все, а Катя на этот раз казалась исключением из правил
Потом Иван вспомнил, что даже на той скамье, где сейчас сидит Марина, кто-то вырезал перочинным ножом весьма категоричную фразу: «Любовь химера, мы любим тело!» Когда Марина впервые прочла это изречение, то брезгливо скривила губы и искренне удивилась: «Какая глупость! Не стоило из-за такой пошлости скамью портить». Тогда Ивану показалось, что Марина права. Но сейчас в его душу вдруг закралось сомнение. А права ли?
Когда-то, в далеком детстве, Иван побывал в областном драматическом театре на легендарной опере Бизе «Кармен». Он сидел близко к сцене и ясно видел, что роковую красотку Кармен играет довольно полная, немолодая, но ещё достаточно интересная женщина с тёмными цыганскими глазами. У неё был прекрасный голос, высокая грудь и алые, густо накрашенные губы, которые во время пенья то сжимались в трубочку, то открывались так широко, что лицо певицы становилось очень серьёзным и сосредоточенным. И хотя эта пышная женщина явно не блистала красотой, все её почему-то очень любили: и красавец Хосе, и многочисленные женщины подружки главной героини, и зрители в темном партере. Кармен была для всех олицетворением необузданной страсти, истинной любви. И в то же время, Иван ясно видел, что она самая настоящая старуха.