Он запутался между строк
Он запутался между усталых строк,
Заблудился, присел на точку.
Он смирился настолько, насколько смог.
Истерический смех клокочет,
Поднимаясь от диафрагмы вверх
И целуя больные гланды,
Памятуя про славу, былой успех
С дифирамбами про таланты.
Голос сиплый, прокуренный словно лай,
А точнее скулеж собачий.
Снова мысль ускользает, пойди поймай,
Бьётся вдребезги. На удачу.
Невзначай режет пальцы тетрадный лист,
И в рубиновые чернила
Он слова облекает, как мазохист.
Выжимая по капле с силой.
Снова пишет
Мечту Поцелуй Рассвет
Отрешение Боль Дороги
Он запутался в точках, которых нет.
И прилёг отдохнуть на строки
Каменный ангел
Старинный замок, занесённый пылью
Свидетель битв угрюмый и немой.
Здесь в нише ангел мраморные крылья
Несёт с трудом за каменной спиной.
В его глазах покой сыскала вечность,
Томим тоской и тяжестью пути.
Церквей и храмов замерший предтеча
Скрестил запястья на худой груди.
Покатых плеч смиренье и покорность,
И тишиной клеймённые уста.
Когда-нибудь, возможно, очень скоро,
Скульптурный ангел сдвинется с поста.
Раскроет миру нежные ладони,
Махнет точёным мраморным крылом,
Взмывая в небо. После и не вспомнит,
Как умирал столетья в замке том.
Винное
Если б мог ты понять сейчас,
Тот, кто с крыльями на спине,
Как сквозная легка печаль,
Как не хочет тонуть в вине,
Как злорадствует по ночам
В пустоте четырех углов,
Разливаясь в пустых речах,
Проливается между слов.
Если б мог ты прийти сейчас,
Отворяя портал окон,
Оставляя на мне печать
В доказательство, что не сон.
Что травы молодой сукно,
Как надежды живой лоскут,
Что в бокале моём вино
Не вино, а шипящий брют.
Если б был ты! Помимо снов
И нетрезвого бреда вне,
Ты б не пенил виной вино,
Не искал бы вину в вине,
Не топил бы в вине печаль,
Как ни славно вокруг поют.
Ты б услышал меня сейчас,
А не где-нибудь на краю.
Ты бы в душу и в сердце вплыл,
Заполняя собою дом.
Ты бы враз остудил мой пыл
И от мира закрыл крылом,
И ловил в отраженьях стен
Эхо битого в хлам стекла.
И остался бы насовсем.
Я бы справилась. Приняла.
Приходи ко мне
по долине сонной гуляют лоси.
я воришка звёзды таскаю с неба,
чтобы ты могла заплести их в косы.
пусть без ярких крошек весь мир ослепнет.
я серпом луны ночи вскрою вены
и сотку ковры из льняного света.
раздвигая мира земного стены,
я с собой тебя позову ну где ты?
подожду немного, и очень скоро
в этом месте чУдном нас станет двое.
здесь лилово-пьяные пассифлоры
крУжат в дивном танце под плач гобоя.
и дельфины, хлопая плавниками,
над волной взлетают, ныряют в небо.
здесь кусок скалы драгоценный камень.
мы его возьмём и пойдём по следу,
что тропу отметил в тенистой роще.
там нас встретят эльфы, единороги
приходи ко мне этой тёмной ночью.
я сияньем звёзд осветил дорогу.
Абсолютная осень акро
За окном серо-белый пейзаж навевает скуку,
Исхудали багряные кроны, легли коврами.
Мир стеклянный, облитый дождём, мутноват и хрупок,
Антураж золотистый горит, вьется над кострами.
Давит тяжестью хмурых небес на мосты и крыши,
А под утро хрустящею коркой блестят дороги.
Ветер вихрями пыльными ловко картины пишет
На асфальтных холстах неприглядных, совсем убогих.
Отражается в сердце унынье, и непогода
Присыпает стыдливую голь первым мокрым снегом.
Растекается где-то под свитером юркий холод,
И ничем не согреться душе: ни вином, ни пледом.
Шарф на шею ложится услужливым тёплым змеем,
Лаской горло обхватит и, вроде, немного легче.
Абсолютная осень в мои постучала двери,
И с собой принесла тёплый ужин, стихи и свечи.
Жужжание
Ты листаешь прохожих, их взгляды касаются
кожи.
Эфемерные руки сомкнулись невидимым
кругом.
И, не будучи трусом, себя ворошишь, словно
мусор,
В истеричной надежде найти то, что
чувствовал прежде.
В непрерывном движеньи скулят заржавевшие
звенья,
И на память упрямо ложатся часов
килограммы,
Километры недель и закрытые наглухо двери,
Отпечаток ладони, что гладкое дерево помнит.
Ты же помнишь чуть больше, чуть ярче
и чуточку дольше.
Но и этого мало. Шагами считая кварталы,
Ты опять мимо взглядов, как будто меняя
наряды,
Улыбнёшься и вспышка весёлый и бойкий
парнишка,
Руки, длинные пальцы Немного бы здесь
задержаться.
Но от взглядов прохожих зудит обожжённая
кожа.
И жужжит монотонно тоска опустевшего дома.