Он пустился бежать по объемной дорожке с неровными камнями и увидел еще один зеленый вход, не останавливаясь, нырнул в него, в надежде, что тот приведет к выходу, как это часто бывает в городе, как один подземный переход служит артерией к торговому центру, между дорогами и метро.
Он понял, что впервые заблудился. Ночью он знал здесь все, проходя самые темные места, зная на ощупь все скульптуры, находя по звукам в клетке его обладателя.
Он шел по лабиринту, вдоль какой-то стенки, за которой были мириады звуков тревожные и не очень, с угрозами и просто визгом, животные, птичьи, человечьи. Порой человек, казалось, издавал птичьи крики, а птицы говорили не хуже обладателя голосовыми возможностями. И выбравшись из него, выйдя на поляну, вокруг которой не было ничего, кроме странного частокола, он почувствовал себя гладиатором, на которого сейчас спустят всех собак этого мира больших и не очень, маленьких, но знающих себе цену.
Над ним смеялись. Птицы кричали с особым вопиющим задором, как во время массовых сборищ и животной добычи. Они смеялись, провожая своим уродливым взглядом, с пустотой в глазницах. И тех, которые смотрели на него в первый раз ленивыми глазами, не понимая, почему он не может дольше постоять около клетки и бросать в нее хлеб, который так любят подбирать городские птицы.
Смейтесь, смейтесь, бурлило в нем. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Не правда ли серьезная фраза? Пусть они все первые, а мы будем последние!
Первые не могли угомониться. Фламинго были красноречивы, утки неучтивы, гуси вздымали крылья, пантеры ускоряли шаг, как в работающей турбине.
Наконец он пробрался к выходу, незаметно для сборища персонала, которое на четвереньках лазая в кустах, искало первопричину смуты. Старик был на своем посту.
Ваня! воскликнул старик. Вот ты заставил их провернуться вокруг собственной оси.
Ладно, дед, сказал торопливо Иван. Свидимся, быть может. А если нет, то нет. Силуэт моргнул на повороте и обернулся пролетевшей «копейкой», шарахнувшей по тормозам, пропустивший карету «скорой» и одного мотоциклиста. На его место встал дворник, который вышел в первый день на эту работу, он оглядывался по сторонам, словно боялся встретить кого-то из знакомых, которые не поймут этой подработки.
Иван шел, шел и незаметно пришел к тому месту, где обрывалась земля, и волны загибали свой край, волнуя мокрое полотно под проплывающими судами.
Сцена 3
Под мостом-2
Парень с лысой головой торопливо спустился по прямоугольным ступенькам с шероховатыми изгибами и, когда его нога опустилась в песок, мокрый и твердый, как цемент, карикатурный и нереальный, он очнулся. Всю дорогу он шел, внутренне настроив себя на подсказки, которые были на каждом шагу. Стоящая около метро дама опустила руку вниз и ее ноготки ровным рядом были направлены вниз по лестнице, где своим приходящим гулом звал поезд подземки, унося за раз сотню-другую пассажиров, увидевших знаки и просто знающих, куда следует идти и где их ждут.
В спину дул теплый ветер, когда он стоял около окна, и черная полоса в окне с изредка появляющимися кометами дарила этой нищенской мгле каплю золота через равные промежутки. На третьей, то ли четвертой остановке вошел мужчина в меховой шляпе, как на картине Рембрандта, где шляпа была подобна нимбу, она окружала ореолом этого человека и делала его, помимо его добрых, щедрых глаз, еще нравственнее, еще красивее. Хотя он был невзрачен неаккуратно подстриженная бородка, густые сорняки бровей, мешки, морщины на лице, но достаточно было внутреннего обаяния, чтобы любоваться им. Он сел на свободное место прямо напротив Ивана, и посмотрел на него сперва ознакомительно, через какое-то время, пройдя глазами двух-трех пассажиров справа и такое же количество слева, более внимательно. На третий круг он заговорил, точнее молодой человек услышал. Дед молчал и его внушительный взгляд, который заставлял улыбаться, благоговеть и совершать поступки, произносил слова.
Убегаешь? спросил он, гармонично открывая и закрывая глаза.
Я? удивился Иван, оглядываясь по сторонам.
Ты, повторил он и почесал нос, самый кончик, по часовой стрелке.
Да нет, возразил Иван. Просто еду.
Куда-то знаешь? подмигнул старик и двумя руками стал поправлять свою шляпу.
Наверное, машинально ответил парень.
Ситуация напоминала то, что произошло пару часов назад около клетки со львом. Говорящий лев и говорящий человек, но последний говорил глазами, не произнося ни слова вслух, правда, Иван слышал и пытался отвечать тем же.