Хорошо, не буду, ответил он блуждающими зрачками, осматривая в руках молодого человека что-либо съедобное. Только быстрее.
Я не могу быстрее, остро отреагировал Иван. Это не та тема, которую можно обсудить и забыть. Это все намного серьезнее.
Ладно, Ваня, уступил царь. Я тебя слушаю.
И вот, найдя правильную точку, вагон, сошедший с рельс, встал в нужную выемку и пополз, постепенно согласуясь со стальными вагончиками, тарахтя и уже не выделяясь на их фоне.
Не знал, к кому обратиться, произнес парень. Не с фламинго же мне разговаривать. Их так много и они совершенно не умеют слушать. Они постоянно издают звуки, словно произносят монолог. Тысячи птиц и все говорят монолог. Ты представь, если люди стали бы произносить свои моноложищи. Одновременно. У меня сын-вундеркинд. А у меня сын-инвалид. А у меня нет сына, но есть дочь. Дура дурой. Поет весь день, не замолкает. И ту-ту. Ту-ту, весь день монологи. Но кому. Самому себе? Они же совершенно не умеют слушать, повторил он с большим, нежели раньше, возмущением. А ты, ты не фламинго. Ты, другое дело.
Лев поменял свою подогнутую лапу с правой на левую. И, удобно примостившись около пустой миски, не желал двигать телом, если только не челюстями при каждом удобном случае и хвостом, который, казалось, жил какой-то своей посторонней жизнью подметал полы клетки, как дворники на автомобиле, и иногда замирал, скрутившись, выражая свое недовольство, а может быть, просто каприз.
Хватит лести, произнес он. Достаточно. Давай ближе к делу.
Да, да, конечно, торопливо сказал Иван. Знаешь, у человека обязательно когда-нибудь наступает момент, когда он должен задуматься о том, что он делает. Не просто относительно этого года, места, где он находится, а нет, большего. Он должен понять, а нужно ли вообще кому-нибудь то, что делает, и заслуживает ли тот хлеб, который ест
Поменьше трудных слов, прервал его царь зверей. Он уже отвернул голову и пустился глазами по тропинке, откуда обычно выходил парень с ведром парного мяса. Я все же лев, а не академик.
Да, извини, сказал парень. Меня ударили по голове, и я мало что помню, но, очнувшись сегодня, я, знаешь, пришел к какому выводу? Мне непросто об этом говорить, но я думаю, ты меня сможешь понять.
Смогу, резко вскинув голову лев.
Мне так опротивели люди, прошептал Иван. Да, все человечество разом. Все особи. И женщины тоже. Они словно вышли из меня или я из них. Я взял лодку и оттолкнулся от берега и стал плыть, плыть
Ты же обещал, повернулся на другой бок лев, при этом издав такой рык, что Иван, держась теперь за чугунные звенья, сделал шаг назад, но руки словно приросли, стал одним из элементов этой клетки, и его тряхнуло, как при высоком напряжении.
Да, прости, согласился парень. Не мог сдержаться. Я же что здесь? Вот, попрощаться пришел. Наверное, мы больше не увидимся.
Ты куда? привстал царь. Он заинтересовано смотрел на странно одетого парня, но, так как много прошло посетителей со странными фасонами, этот не шибко бросался в глаза.
Пока не знаю, сказал парень.
Может туда, где тепло? предположил лев.
Да мне не важно, произнес Иван. Пусть там будет очень холодно, градусник зашкаливает, но вот здесь
Он стал бить себя в грудь, сомкнув зубы, напрягая шею и плечи в односложном сочетании.
Вот здесь должно быть что-то недремлющее, неспящее, живущее, прокричал он.
А что люди? спросил лев, наблюдая за этой жертвой.
С виду добрые, а внутри черствые оказались, ответил парень. Ну и как дальше верить. Я не знаю.
В рядом стоящей клетке проснулись очковые медведи, издав сонный писк и рокотание. Наравне с этим звуком по дорожке с узорами из луж, утопая в некоторых наполовину, двигались лаковые туфли. Это был управляющий. На нем был оранжевый галстук. За ним семенил старик.
Что за история? спрашивал он у старика, а тот едва слышно произносил:
Дело в том, неторопливо говорил старик, что я утром обычно хожу на обход, перед тем как вы приходите, так вот.
Как он здесь оказался? громко спросил управляющий и в его голосе послышался едва уловимый дефект.
Так я что, продолжал старик, пока они подходили к эпицентру происходящего, Он ведь работает здесь.
Ночью, продекламировал мужик и обильное слюноотделение не оставило старика равнодушным, он закрыл глаза, в костюме, в час, когда животные спят. Люди приходят, и что они должны видеть?