Брызгалову Якутин на другой день сказал сам:
Ты знаешь, Виктор, я что-то немного насобирал, но в чьё ведро высыпал и сам не знаю, так что у меня морошки нет совсем. Я просто отдыхал. Ты уж не обижайся, что не угостил. Сам понимаешь, не буду же я из чужого ведра отсыпать себе. Жена меня «пилит», что от меня никакого толку, но разве мне привыкать? Жёны нас «пилят» по любому поводу от большой любви! Мы-то, ведь, знаем, что это для разнообразия и для профилактики!
Я же никаких претензий не выставляю, а ягоды привык собирать сам. Ты отдохнул и хорошо! Попутчики, надеюсь, тоже отдохнули.
Вот уж в этом ты прав! Знаешь, кругом только болото и больше ничего! Все разбрелись, полная тишина. Видно только, как люди на болоте нагибаются, отрывая ягоды. Встретились все уже вечером у костра, когда ожидали вертолёт. Мы даже обедали на ходу, все отдельно. Никакой работы, никаких самолётов, только свежий воздух. Я, пока ходил, даже стихотворение сочинил:
По кочкам шагая в утробе болота,
Оазис морошки не просто найти.
Трясина, кусты или просто колода
Везде под ногами в нелёгком пути.
Но сжалятся хляби и вот она радость:
Желтеет на кочках морошковый цвет!
Не кислый лимон и не липкая сладость,
Приятна на вкус, прямо слов таких нет!
Кто хочет морошки, мы ждём вас на Север
Болота топтать и кормить комаров.
Там ягель и топь, не лужок, где есть клевер,
Пройдёшься по хлябям и будешь здоров!
Молодец! Мне стихотворение нравится. Я-то на природе бываю чаще, ответил Виктор.
Наслышаны про вашу природу. Подведёт тебя Язёв под монастырь! Сёмга красивая рыба и очень вкусная, но не для нас с тобой, нам ловить запрещено законом.
Он не причём. Я сам большой любитель рыбалки, поэтому сам и в ответе.
Ладно, этот разговор замнём. Дело ваше, но знай, попадётесь с рыбой, вряд ли кто сможет помочь.
Это я знаю, как знаю и то, что рыба для кое-кого важнее человека. Так уж устроен этот мир, что человека могут растоптать ни за что.
Нас не так-то легко растоптать! ответил с улыбкой Якутин.
Хорошо, что у тебя есть оптимизм. А ты вспомни из истории, как самых умных, ответственных и грамотных людей сажали в лагеря по гнусным доносам. Недавно смотрел фильм про Королёва. Ему тоже довелось отведать лагерной баланды. Не хотят некоторые, чтобы рождались великие люди и творили великие дела. Гнусные, подлые и лживые приспосабливаются выживать в любых условиях, да ещё пролезать на ответственные посты.
Оптимизма нам не занимать, как, я думаю, нас и победить не смогут эти самые, о которых ты говоришь. Мы-то тогда кем будем, если согнёмся под их напором? Разве в Советском Союзе мало нормальных людей? Их много, но они-то как раз и не на виду, потому что просто живут и работают, творят и созидают. Им некогда заниматься политикой, доносами и прочими гнусными делами. Возьми наше предприятие: люди ходят на работу, создают семьи, отдыхают, занимаются творчеством, рыбалкой, в конце концов. Они просто не хотят, чтобы им мешали. И мы будем строить свою работу так, чтобы людям не мешать. У многих работников золотые руки. Наше дело их вовремя поощрять и награждать.
Великий ты человек и оптимист! Наверно поэтому и стал большим начальником.
Начальником я стал, потому что мне нужна квартира. А так, может быть, я никогда бы не увидел эту Тайболу. «Ссылку» я отбыл в Амдерме, а дальше просто надо устраивать личную жизнь, воспитывать детей.
Сломанный самолёт восстановили быстро. Бригада, которую послали, поработала на совесть. Так всей бригадой и прибыли с места аварии, только самолёт уже не узнать. Он сверкал новыми нижними плоскостями, которые не успели на себя набрать грязи грунтовых аэродромов. Иногда прилипала не столько грязь, сколько коровьи лепёшки. Коров выпускали специально, чтобы они с взлётных площадок выщипывали траву.
Дальше дело за комиссией. Зимин подготовил акты, но теперь упёрся Репанов. Он никак не хотел брать на лётную службу это происшествие. Зимин, хоть и числился в комиссии, но, сделав своё чёрное дело на бумаге, дальше помалкивал. Спорили только Репанов и Якутин. Каждый, размахивая руками, доказывал свою правоту, защищая свою службу. В конце концов, развенчал этот спор Галич. Он собрал всю комиссию вместе, прочитал акт и объявил: