Что за разговоры? подошел надсмотрщик. Это был немолодой мужчина около пятидесяти лет, два года назад прибывший на стройку. Его назначили по распределению, после того, как последнюю работу закрыли. Из-за ненадобности той тюрьмы, всех надзирателей распределили по разным местам. В первый свой день, они с Асией очень сдружились. На самом деле, этот надсмотрщик был добрый, и на первый взгляд непонятно, почему он выбрал именно эту работу. Асия, ты что тут забыла? Хочешь больше работы?
Нет, Анатолий Павлович. Я просто прошла мимо своего пункта, и, чтобы не идти порожняком, решила взять у Кузьмы камни, весело ответила Асия.
Асия, ты как обычно, рассмеялся Анатолий Павлович. Работать надо, а не думать! Днем работать, а ночью можно и подумать. Еще раз тебя здесь увижу, будешь у меня в два раза больше работать. Поняла?
Так точно! Уже бегу! весело ответила Асия и убежала.
С самого моего появления здесь она не изменилась, сказал Анатолий Павлович. Почему, интересно, она всегда улыбается? Ведь она никогда не грустит. А когда башня рушится, она, словно, еще больше радуется. Странный она ребенок.
Так она всю жизнь здесь живет, отвечал Кузьма, откалывая камень. Это ее дом. Внешнего мира она не знает. Зачем ей грустить? Ей и здесь хорошо.
Возможно, ты и прав. Так, словно опомнившись и приняв грозный вид, сказал Анатолий Павлович, ты тут не разговаривай, иначе последует наказание! он ушел, а Кузьма продолжал работать.
Какой же Анатолий Павлович хороший, думала Асия, пока работала. Он не такой, как остальные надсмотрщики. Он ни разу никого не бил, но его все слушаются. Умеет человек расположить к себе. Я помню нашу первую встречу, словно это было вчера. Да уж, он тогда очень испугался. Все же он такой смешной. Направлен сюда по распределению надсмотрщиком, а чувство, будто и не рад оказаться здесь. Тоже мечтает сбежать отсюда. Все «на свободу» хочет. Непонятно, что его здесь держит? Я тоже хочу на их свободу, попробовать ее на вкус
Настало время обеда. Всем раздали по буханке хлеба и три дольки колбасы. Еще дали маленькую бутылочку воды. Асия дошла до Кузьмы и уселась рядом с ним.
Асия, ты чего здесь делаешь? Тебя же накажут, говорил Кузьма, откусывая хлеб.
Пускай наказывают. Я хочу с тобой обедать, ответила Асия. С тобой мне спокойно и весело.
Как со мной может быть весело? Как вообще здесь может быть весело? Осмотрись вокруг. Что в этом месте такого хорошего?
А что в нем плохого? спросила Асия, съев последнюю дольку колбасы.
Все. Это же не жизнь. Это ад.
Нуу, это не ад. Ты не знаешь, что такое ад. Я видела ад, он намного страшнее этого. А здесь хорошо. Ты спишь на матраце, а не на каменном полу. Целых три раза в день кушаешь. В аду ты если раз в два дня поешь будешь счастливчик. А ночью вообще делаешь, что хочешь. Что вам не нравится?
Время обеда закончилось. Мимо ребят прошел молодой надсмотрщик.
Асия? Ты какого рожна здесь забыла? Кто разрешал тебе сюда приходить? с криком обрушился он на нее.
Было время обеда, а я не хотела одна кушать. Одной скучно, а вместе весело. Если бы вы согласились со мной пообедать я осталась на месте. Я вас искала, да не нашла. Решила здесь остановиться.
Кузьма слегка подавился хлебом от смеха, а молодой надсмотрщик слегка покраснел.
Наказание! крикнул он на нее. Два наказания! Останешься без ужина! И марш на свое место! Асия убежала к своей тачке. А ты чего расселся!? обратился он к Кузьме. Обеденный перерыв уже закончился! Тоже наказание! Тоже сегодня без ужина!
Есть, командир, тихо с недовольством и улыбкой ответил Кузьма. Он продолжил свое дело.
Дело близилось к вечеру. Люди начинали потихоньку оживляться. Скоро закончится этот мучительный день, и настанет прекрасная ночь. Асия дошла до башни и начала выгружать камни.
Асия, бросай камни. Тебя вызывают, сказал молодой мужчина, подошедший со спины. Асия повернулась. Это был серьезный мужчина, который, в отличие от надсмотрщиков, носил не форму, а простой костюм. В его глазах читалось пренебрежение, презрение ко всем окружающим людям: строителям и надсмотрщикам.
Дядя Степа-великан! улыбаясь, крикнула она. Никитич остановился посмотреть на этого дядю Степу. Он поднял глаза и сразу их опустил, потому что «дядя Степа» смотрел на него своим презрительным взглядом, который говорил: «Что смотришь, раб? Выполняй свою работу! Нечего пачкать меня своим взглядом. Ты не достоин смотреть на меня».