Лёлька потихоньку выдохнула. Кажется, пронесло и можно расслабиться?
А Ральф, наконец, перестав смотреть только на Лёльку, продолжил:
Но что, если отключить сознание? И просто идти за внутренним ощущением и делать то, что хочется делать в каждый момент. Когда я вижу красоту в разных проявлениях реальности, руки сами тянутся за камерой или карандашом или ручкой. Когда просыпаюсь утром, я чувствую, как в теле рождаются строки и образы. Я ничего не придумываю, лишь позволяю чему-то важному прийти через меня в мир. И это происходит без напряжения, потому что это не обязанность, а необходимость. Я ответил на ваш вопрос?
Он опять обратился к Лёльке. Та уже менее уверенным голосом попросила:
Наверное Но не могли бы вы еще пояснить, чем же плохо быть детьми, родителями, работниками? Ведь это тоже части нас. И да, у нас есть определенные обязательства. И почему же все люди задаются вопросом «кто я?». Если все так просто, как вы говорите, почему люди мучаются в попытках найти ответ?
На самом деле, все не так просто, он грустно улыбнулся. Вернее, просто, когда ты можешь это почувствовать. Я никогда не умел учиться, в школе постоянно получал двойки, в институт еле поступил и не закончил. Но в какой-то момент научился учиться у себя и у этого мира. Слышать себя и доверять. Боюсь, что большинство людей вместо этого приучаются учиться у других. Поэтому они всегда слушают не там. Они слушают, что говорят другие. Им нужно какое-то обозначение ролей и обязанностей, чтобы чувствовать себя спокойно. Нужна инструкция, как жить. У меня же никогда не было такой инструкции. Часто знания мешают увидеть и почувствовать истину.
Ральф взял со стола книгу, перелистал и прочитал:
«Ты умница!» и она стала отличницей.
«Ты не справишься» и она провалила экзамены.
«Зато красивая, выйдешь замуж удачливо»
И она получила штамп в паспорте.
«Ты менеджер» и она исполняла обязанности.
А как-то решила, что она волшебница,
И наколдовала себе счастье.
Затем пролистнул несколько страниц и зачитал еще одно стихотворение:
Мы сплетение мыслей, помыслов и цитат,
Чужого мнения, критики, «сиди смирно и не высовывайся».
Только многие не могут вспомнить,
Что в нас заложены способности
Плести себя своими руками.
Этого было слишком много. Ей надо все переварить, понять, обдумать. Она отдала микрофон и опустилась на стул. Кажется, никто больше не собирался ее выгонять.
Мозг взрывался разными мыслями, душу переполняли чувства. Какое-то время она даже не следила за происходящим. Были еще вопросы и ответы.
Затем она вновь подняла руку и спросила:
Что вы можете посоветовать начинающим писателям? Тем, которые боятся чистого листа.
Он задумчиво улыбнулся и сказал:
Пропускайте через себя и пишите о себе, своих чувствах, о том, что видите и чувствуете вы. Но так, чтобы каждый мог прочесть между строк про себя. Людям не интересно читать общеизвестные истины, то, что они уже знают.
Да, но Чего же они не знают?
Они не знают вас. И себя.
После презентации Лёлька купила книгу и встала в очередь за автографом. Она заметила татуировку у писателя на бицепсе и уставилась на нее, пытаясь разобрать буквы. За этим ее и застукали.
Ральф задрал повыше рукав и прочитал:
Laisse tomber ce que tu nes pas, отбрось все, что не ты.
Французский. Понятно, еще одна стрела в сердце маман.
Он улыбнулся, протянул руку, взял книгу. Внимательно посмотрел на журналистку, а потом написал мелким убористым почерком:
«Все места уже заняты, кроме твоего собственного».
После мероприятия Лёлька укуталась в пальто и шарф, натянула перчатки и отправилась домой пешком. Время было позднее, горели фонари. В воздухе уже пахло осенью.
Она ощущала себя по-другому, по-новому смотрела на камни мостовой, дома, заборы, деревья Воздух был как-то особенно вкусен и свеж, хотелось вдыхать его как можно глубже.
«Все места уже заняты, кроме твоего собственного». Но где оно, ее место?
Мысли теснились в голове, а чувства в груди. С каждым шагом становилось спокойнее, но острота ощущений оставалась.
Лёлька всегда думала, что творить и писать может лишь тот, кто мудр, кто знает какие-то вечные истины и правила. Тот, кто по-настоящему талантлив, иначе не стоит даже бумагу марать.