Ей пришлось нелегко после развода, одной, с маленьким ребенком на руках. Она считала, что виновата сама неправильно подошла к выбору объекта. И для Лёльки хотела найти достойного жениха: «Я желаю тебе счастья, не хочу, чтобы ты страдала, как я».
Обычно пригласительные сопровождались короткой запиской: «Там будет М., присмотрись, холост, богат, очень перспективный».
Лёлька кривилась, но шла.
Не то, чтобы она не хотела знакомиться с мужчинами. Хотела и верила, что где-то ждет ее прекрасный принц. Вернее, она согласна была и на не особо прекрасного, лишь бы любил, заботился, лишь бы ждал дома.
Но настойчивость маман в этом вопросе слегка раздражала. К тому же, вкусы у них были совершенно разные. Все эти богемные мужчины, изображающие тоску и усталость от жизни, влюбленные в себя, навевали скуку на Лёльку.
Она не представляла, как можно жить с этим каждый день! Тем более, из-за своей способности подстраиваться под настроение собеседника, чувствовать то же, что чувствует он, боялась сама увязнуть в этих ощущениях.
Воображение рисовало картину: сидят два таких уставших от жизни человека с утра пораньше, пьют горький чай, не менее горько вздыхают от мучительности того, что надо прожить еще один горький день Бррр Нет, это не для нее!
Лёлька задумалась. Не хотелось в очередной раз идти на поводу у маман. Опять ее будут ставить на стульчик, показывать товар лицом Противно. Может, ну его?
Нет, Лёлька вспомнила, в каком виде застала Стасю в галерее. Тяжело вздохнула и решилась:
Ладно. Записывай адрес.
Элеонора Бенедиктовна водила спортивный Порше Кайен томатного цвета и любила погонять, особенно по ночному городу. Так что, Лёлька ожидала ее прибытия не позже обеда.
Легла обратно в кровать, но ей не спалось. Задремать удалось только под утро.
Проснулась от грохота. Резко села в кровати, не сразу сообразив, где находится. Потом память окатила прохладной волной.
Увидела Стасю в пижаме с медвежатами, с виноватым видом поднимающую только что поверженный стул. Та робко улыбнулась:
Прости, я хотела потихоньку выбраться и заказать нам завтрак. И сварить кофе, безумно хочется кофе! Ты сама-то как после вчерашнего?
Полностью одобряю и поддерживаю! Кофе! Кофе и красота спасут мир! Но какая же красота без кофе?!
И они направились на кухню. Лёлька принесла из студии пледы. На ночь они оставили окна открытыми, и сейчас квартиру заполнял по-осеннему прохладный, густой, пряный воздух.
Станислава поставила турку на огонь. Аромат кофе, корицы, гвоздики и мускатного ореха защекотал ноздри. Разлила кофе по маленьким чашечкам, поставила на стол. И подруги, закутавшись в пледы, приступили к священнодействию приветствию нового дня.
Заказали завтрак вафли с бананом и шоколадом из соседнего кафе. Они уже выпили по две чашки кофе и перемазали руки и лица шоколадом, как вдруг у Лёльки зазвонил телефон:
Деточка, кажется, я на месте, улица Пушкина, скоро буду.
Еще и одиннадцати нет. Во маман гоняет!
Теперь наступал неловкий момент: как объяснить Стасе, что сейчас к ним придет совершенно незнакомая женщина.
От раздумий Лёльку пробудил звонок в дверь. Что ж, пусть все само решится. Станислава, отставив чашку и удивленно бормоча «странно, кто это может быть?», побрела к двери.
Реакция художницы оказалась неожиданной.
Она на шаг отступила от двери, положив руки на сердце и широко раскрыв глаза, как будто призрака увидела.
Лёлька насторожилась, выглянула из-за плеча, нет, все нормально, это всего лишь маман, в легком пальто с короткими рукавами нежно-розового цвета, замшевых голубых сапожках, высоких кожаных бежевых перчатках, на шее яркий платок, на голове шляпка, на носу очки от Шанель в красной оправе.
Не то, чтобы у нее, действительно, было плохое зрение, но ей нравилась такая шикарная деталь в образе. «Стиль создается деталями», говаривала она.
Увидев дочь, дама решительно шагнула вперед:
Так, ну и где тут у нас юное дарование? Должно быть, это ты, милочка? Бонжур, дитя мое!
Вы Вы же Это она Сама Элен Бродская? Моя любимая художница! Но как? Я что, сошла с ума и у меня галлюцинации?
Уж как-как, а галлюцинацией меня еще никто не называл! рассмеялась Элен.
Элеонора Бенедиктовна, художница-авангардистка, работала, в основном, в технике абстрактный экспрессионизм, обожала большие полотна, на которые наносила яркие краски разными предметами, в том числе, и собственным телом. Не сомневалась в своей гениальности и неповторимости и сумела в этом убедить почитателей.