***
Маньяка поймали. Врачи признали его невменяемым.
Как жаль, что расстрел отменили! Таких извергов, только вышкой лечить надо, а этого Втикача, ещё осиновым колом пригвоздить не мешало. Даже не верится, что он человеком был когда-то!
Его, временно, разместили в Чёрном дельфине, есть там специальные камеры, до решения суда.
Не будет суда, командир! Уж, больно народ обозлён. Как бы вечером не было атаки на тюрьму? Эта мразь, два месяца питалась кровью детей. По два ребёнка в день. Нелюдь!
Утром камера с преступником была пуста. Говорят, что из Чёрного дельфина никто не убегал.
***
Меня вывел Джокер. Он сказал:
Оставь перстень в камере. Он потерял свою силу. Теперь я буду тебя направлять, ты обязан подчинятся только мне. Охранники, как заколдованные, проводили нас до самого выхода. Джокер хлопнул в ладоши, завершив своё танцевальное движение, и мы пропали
Глава 6
Я боялся открыть глаза в ожидании выстрела.
Вот и всё!
Передо мной прошла вся моя жизнь. Я помню эту ленинградскую школу, я помню эту фуражку, над которой смеялись все мои одноклассники и называли:
Грузинский картуз!
Выстрела всё не было. Я открыл глаза.
Где я нахожусь? Это что такое?
Я снимал с себя листья какого-то растения, похожего на ботву от морковки с характерным запахом укропа.
Сельдерей, догадался я.
Хотя, до этого случая, я не знал, как пахнет сельдерей. Я находился в ванной, в круглом бассейне, в лучшем случае, под которым горел огонь, это я прочувствовал всем телом, и наткнулся на глаза грязной неумытой женщины, с причёской деревенской чучундры.
Оригинальный способ принятия ванны, в настое лекарственных трав!
Ты кто?
Женщина обеими руками держала огромный половник.
Я, это! Хотела обед себе наколдовать.
Она, вмиг, изменилась в лице, и замахнулась на меня кухонной утварью:
Сгинь! Уйди прочь хитрая тень! Тебе не удастся испортить мне аппетит.
Блин! Я не ожидал. Она размахнулась, и ударила меня по голове, этим черпаком. Я, ещё помню, как перевернулся котёл и затушил огонь, а я, наверное, вывалился в грязь, прямо на земляной пол. Я очнулся совсем в другой комнате, на пышном красивом ковре тигрового окраса, на моей голове была огромная шишка, на которую женщина пыталась наложить мокрое полотенце. Ковёр облизывал моё лицо.
Блин! Крыша поехала!
Женщина подняла свои глаза, и я утонул в этом «омуте» колдуньи. Это было хуже ожидания смерти. Я начал догадываться куда я попал! В качестве обеда.
Лежи, не дёргайся. Ты как здесь очутился? Тебя направила Селена?
Мой язык, как отнялся, я слышал всё, но не умел говорить.
Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь? Отвечай!
Я догадался кивнуть головой. Ковёр из-под меня вылез и полетел к двери. Я показал на него пальцем.
А, это?! Это умывальник, побежал ночную росу собирать. Женщина дала мне выпить настой.
Пей, не бойся! Полегчает.
И я провалился в сон.
***
Где я нахожусь?
(Кажется, ко мне вернулся голос.)
В царстве Селены.
На Луне, что ли?
Нет. В мире теней. Правда, богиня сейчас не властна над нами. Этот мир принадлежит Джокеру.
А, Джокер это кто?
Игрушка, оживлённая богиней. Карточный шут. Он хитрый и коварный, обманом заманил богиню на Землю. Я не знаю, что он сделал с хозяйкой страны теней, но назад, в этот мир, Джокер вернулся с её короной и подчинил все тени подземного мира.
До меня не дошло. Я не понял. Видимо удар по голове включил тормоз мышления. У меня потерялись способности к психоанализу. Я так и не смог понять, где я нахожусь:
Это, что за мир такой? Где гостей пытаются накормить пищей, сваренной из самих гостей?
Я потрогал шишку на голове.
И, встречают не по одёжке, а половником, по башке!
Я скривился от боли.
А, эти полотенца с языком. Как их?
Умывальники. Это что?
Хорошо, что напомнил, надо накормить Пушистика.
Ты что? Мысли читаешь?
Не пойму! Зачем Селена мне идиота послала?
Я опять не врубился, приняв оскорбление в свою сторону.
Объясни. Что не так?
Как я могу читать сама себя?
Как это?
И, я говорю как это? Ведь я Мысль! Меня зовут Мысль.
Чья мысль? Моя мысль?
Кто знает, может быть и твоя?
У меня грязных мыслей не бывает!
Неправда! Я умывалась. Не веришь? Спроси у Пушистика.
Полотенце присело на пороге, следя за действиями хозяйки. Она, ножом, крошила мыло.