Хозяин голоса, серый мыш[2] в малиновом сюртуке, шмыгнул длинным носом, дёрнул затёкшей лапой и заметил, что за ним наблюдают четыре глаза. Два больших увеличенных стёклами очков, и два блестящих в тени широкополой шляпы.
Мыш дёрнул за шнурок, и цирковая арена перестала быть тёмной. Его сгорбленную фигурку осветил мощный луч прожектора. Мыш поднялся на цыпочки, чтобы казаться выше, поднял лапки и запричитал:
Ох, я бедный одинокий мыш! Все меня оставили, все покинули! Никому я не нужен! Никто меня не любит!
Причитал мыш типичным мышиным голоском высоким, пронзительным и ну очень неприятным. Крот, который плохо видел, но отлично слышал, попытался зарыться в землю, наткнулся лбом на деревянную балку и передумал прятаться. Вместо этого он достал из-за пазухи пару затычек для ушей в форме морковок, сел в позу лотоса и замычал.
Дог Шмитт посмотрел на медитирующего крота, потом перевёл взгляд на причитающего мыша, который уже валялся на полу, и решил подождать, пока все успокоятся.
Эй! Чем вы там занимаетесь?! завизжал мыш, наблюдая за медитирующим кротом и застывшим псом. Мне нужна помощь, а вы вы ничего не делаете!
Сработало, обрадовался дог, хлопнул по спине мычащего крота и подал лапу мышу: Сыщик Шмитт к твоим услугам.
Сыщик? Тогда ищи! взорвался мыш. Все пропали, все до единого! Где это видано, чтобы цирк да без артистов?!
Мыш всё тараторил и тараторил. Потом вспомнил, что забыл представиться:
Я Максимилиан. Главный здесь. За всё отвечаю, всё делаю, всем помогаю
Давай по порядку, перебил мыша дог Шмитт. Кто пропал, когда пропал, как быстро и в какую сторону?
Печальный рассказ мыша Максимилиана
(в стихах и танцах)
Когда ты бедный старый мыш,Не замечаешь, что ворчишь.
«Бу» раз сказал, сказал второй,
Слетело «фи» само собой,
«Ну-ну» тихонько прошептал
Или, скорее, прокричал
Раз пять, а может быть, все сто.
Хочу спросить считает кто?
Не я! Уж точно! Всё они!
Неблагодарные, ушли.
За все дела я отвечал,
Цирк без меня бы враз пропал!
Я ведь стараюсь для других,
Никто не ценит слёз моих!
Стоп-стоп-стоп, прервал выступление дог Шмитт, удобно устроившийся в первом ряду. Слёз нет. Нестыковочка
Мыш, застывший посреди танцевального па, задумался. Потом достал из кармана луковицу, откусил половину и зарыдал.
Так-то лучше, заявил сыщик на вопросительный взгляд Максимилиана. Продолжай.
Но мыш только пожал плечами и, утирая слёзы, сообщил:
Не могу. Слова забыл. Я вкратце
Мыш Максимилиан рассказывал, что произошло. Дог Шмитт слушал, покачивая головой, и думал. Слушать и думать одновременно это вам не пончики есть! Только великие сыщики на это способны. А слушать, думать и есть пончики одновременно это и вовсе верх мастерства.
Вот что понял дог Шмитт из рассказа мыша Максимилиана.
Их похитили! внезапно заверещал Максимилиан.
Крот Ап Чхи всё это время медитировал, издавая при этом странные звуки: «А фррр Хррр Уф Уф Хрю». Но мыш верещал так громко, что затычки в ушах не помогли. Крот проснулся, вытащил морковки и мудро спросил:
А тебя почему оставили?
Хороший вопрос, похвалил дог Шмитт крота. Будешь моей правой лапой!
Мыш Максимилиан долго-долго думал, наматывая круги по цирковой арене.
Потому что я мыш! Мыши страшные, и их все боятся, наконец придумал он.
Сказав это, мыш Максимилиан снова заплакал. С его длинного подрагивающего серого носа на красный ковёр цирковой арены капнула слезинка, потом вторая и третья. А следом за слезинками закапали слова:
Бедный я. Несчастный я. Никто меня не любит. Никто не понимает
Дог Шмитт и крот Ап Чхи решили не мешать мышу ворчать и на цыпочках тихо-тихо вышли из циркового шатра.
Уф, с облегчением вздохнул пёс, оказавшись на свежем воздухе.
В цирковом шатре он и не заметил, как прошла ночь и наступило утро. На солнце вода Мокрого озера переливалась всеми цветами радуги, а брызги от разбивающихся о пирс волн сияли, как драгоценные камни.
Объявляю начало расследования! Потом дог Шмитт посмотрел на свою правую лапу крота Ап Чхи, и добавил: Сразу после завтрака!
Глава 3
Не смешите мои лапы!
Так смешно, что кушать хочется!