Воины должны открывать новые земли, а чем мы заняты? Спим, едим, ходим от деревни к деревне.
Да, так и есть. Это судьба воина, и я должен её уважать. Знай, всё больше людей говорят, что в каждом владении стало слишком много воинов, а им нечем заняться, они только пьют брагу, и ничего не делают. Я не буду отговаривать. Боги, они дают нам судьбу. Всё, что мы делаем, всё это судьба, так решено. Судьбу дают боги и если ты решил идти в этот путь, я не могу спорить с богами.
Мне кажется, в этот раз боги правда подвели меня к этому решению. Железный жук на Светлом холме говорил о большом походе, он знал.
А ты не верил? Боги, он поднял глаза к небу, великие боги ты ещё узнаешь об их силе и всё поймёшь, у тебя будет вера, крепкая, как моя.
Поднялся лёгкий ветерок. Я подложил дров побольше, взглянул на закат. Солнце уже село.
Солнце село, ты не плывёшь обратно?
Я ждал, пока твой костёр хорошо разгорится, чтобы стало светло.
Он положил циновку рядом со мной, достал из сумки тряпичный мешочек.
Поешь. Духи тебя не тронут, это же наши предки, сказав это, он пошёл к лодке.
Люди боялись находиться в этом месте ночью. Кто бы как ни относился к мёртвым, но даже «вороны» не ночевали на этом острове.
Лодка отца отдалялась. Стало быстро холодать, и от тёплой морской воды стал подниматься туман. Я вспомнил, что должен зажечь свечу в святилище. Обернулся, тёмной стеной позади меня стоял лес. Идти туда совсем не хотелось, но тогда я верил, что, если свечу не зажечь, произойдёт нечто страшное, и эта вера заставляла меня выполнить поручение.
Я выбрал палку посуше, зажёг. Вне костра она горела очень слабо и гасла. Я взял вторую, зажёг обе. Если держать их вплотную друг с другом, то обе они хоть немного горели, по отдельности гасли сразу.
Нерешительно я ступил в темноту леса. Дорожку из плоских камней было видно, остальное же разглядеть стало сложно. Остров маленький, и путь к святилищу был близок. Торопливым шагом я быстро дошёл. Святилищем было место под большим скальным навесом. В центре стоял камень, на нём свеча из жира в деревянной миске. Мой импровизированный факел горел совсем слабо. Я зажёг свечу, света она почти не давала. Накрыв её деревянным колпачком с дыркой сверху, чтобы свеча горела и ветер её не гасил, я почти лишил себя и без того слабого света.
Несколько резких взмахов палками выдавили из тлеющего угля слабый огонёк. В неровном свете огня стало немного видно вокруг. Впереди в ряд были усажены на большие камни двенадцать мумий вожди. Сейчас были видны их тощие силуэты, но я бывал тут днём и видел, как тут всё выглядит. За мумиями у стены были кучей сложены человеческие кости туда раньше складывали кости, чтобы освободить места на деревьях или для погребения свежих тел. Их стало много и теперь кости не приносят сюда, их складывают рядом с тем местом где выкопали.
Ветер колыхнул огонь, и его мерцание на мгновение погружало всё во тьму. Воображение и дёргающиеся тени меня тогда сильно напугали, мне показалось, будто мумии разом встали и направились ко мне. Я попятился назад, поспешил обратно. Палки только дымили, но не горели, да мне это было неважно. Впереди, расплывшийся в густом тумане, виднелся свет костра.
Я почти вышел из леса, как вдруг мой взгляд коснулся чего-то в стороне. Я остановился, пригляделся. Слабое зелёное свечение зависло в тумане над землёй. Мой костёр был близко, и это давало мне немного смелости. Я осторожно сделал пару шагов к свечению и разглядел его источник. Земля обнажила тело, часть черепа и рёбра виднелись из земли, и они светились зелёным светом. Я бросился к костру.
Духи предков, говорил я вслух, сев у костра и подкладывая хворост, я не потревожу ваш покой. Я на вашем острове по велению вождя и утром уйду. Я проведу ночь у огня и не побеспокою вас.
Туман вокруг стоял густой. Стон старых деревьев, раскачиваемых ветром, казался мне стоном мёртвых. В шелесте воды мне слышались чьи-то шаги.
Казалось, что прошло много времени до того, как туман рассеялся, но когда он исчез, по взошедшему месяцу я понял времени прошло немного. Старый месяц, бывший недавно полной луной, поднялся над горой, покрыв море и землю тонким холодным светом.
Мой костёр бодро горел, дарил тепло и свет, а я взамен кормил его хворостом. Тепло от огня и тихая ночь дали мне покой, я не чувствовал страх. Зелёному свечению над останками, что напугало меня, я уже нашёл объяснение: трухлявые гнилые пни тоже иногда светятся по ночам зелёным светом, наверное, гниющая плоть, как и гниющее дерево, даёт такой свет.