Помню ответил Ник.
Так зачем было писать? снова спросил Каин.
Боюсь забыть, просто ответил Ник. Выражение его лица в этот момент было столь невинным, что и сам он выглядел едва старше мальчишки.
Ночь надвигалась все темнее, мраком был покрыт город со всеми его вратами. Понемногу исчезали маленькие огоньки по улицам в закрытых домах и только здесь в подвале огонь должен гореть вечно. Лишь бы только освещал, но никогда нас не жег. Нечто похожее из большой книги, почти столь же простую мысль читал Ник маленькому Каину. Та мысль продолжалась, замыкая круг и начиная снова. Мальчик уже уснул, но только тогда когда перестал слышать, Ник закончил читать. Он с надеждой смотрел на Каина, видя в нем весь новый свой мир, будущее, которое, могло уже быть.
Каин лежал на ногах Ника, мерно посапывая как маленький щенок. Ник едва ли не передумал в эту минуту, но снова решился. Аккуратно переместив мальчика на пол, он едва слышно пробрался по ступенькам наверх и вышел под звездное небо. В голове его была борьба, жалости и долга. Ник как будто бы знал, что сам этот малыш знает едва, как ни больше самого Ника. Лишь бы никто не тронул его детской души.
Сбрось эту ночь в канаву с чертога
Снова да прочь разбегом с порога
Пой песню за мной уходящую вдаль
Летящей стрелой, что б было не жаль
В пространствах небесных и один шаг может оказаться вечностью, в долине солнца и на всей земле, как правило, бывает иначе. Ник прошел еще один путь в надежде и старании. В возможности изменить мир, сделав его своим не нарушая баланса сил, не тревожа гармонии. Его везде принимали за мятежника, хоть он и не был им до сих пор никогда. Распахнутые врата Иерусалима могли и теперь закрыться перед ним по любой допустимой причине. Но и тогда он непременно бы вошел, чего бы ему не стоили эти стены. «Ты изгнанник и скиталец» думал о себе Ник, как вновь вспомнил и Каина, которого оставил уже совсем далеко.
Вход в Иерусалим был не столь величественен, как то было в Вавилоне. И пока было так, Нику все чего-то не хватало, дворцов, храмов, величественных площадей и рыцарей в красных плащах. На входе его встретили стражники, трое мужей с копьями. Они совершено буднично рассказывали друг другу истории, периодически смеялись и пускали всех, кто бы ни вошел. Ник подошел ближе. Как ему казалось, он ни чем радикально не отличается от общей толпы, разве что без головного убора. Стражники остановили его.
Кто такой? без прочих прелюдий спросил один из троих, видимо всегда бравший на себя функцию распроссчика. От остальных он отличался разве что немного нарядом, больше в красных и синих цветах, но сложением ни сколько. Перед Ником все были роста невысокого, а уж эти и вовсе казались коротышками.
Вы вряд ли слыхали обо мне, профессий я не имею, отвечал Ник, с виду немного робея.
Так ты бродяга, почти и не спрашивая, утвердили стражники.
Как я могу к вам обращаться? спросил Ник.
Ты обращаться не должен, спросят, так отвечай, выкрикнул тот, что стоял слева.
Чего замолчал? снова спросил нарядный.
Вы ничего не спросили, а я и молчу, со смешком ответил Ник.
Как тебя звать? спросил один, и тут уже подошли все разом.
Что если отвечать не следует ? теперь уж вопросом отвечал Ник, ловя угрюмые взгляды, не стану вам говорить, потому что боюсь.
Боишься ты, верно, только ответить тебе придется, не унимались стражники.
Вы ведь меня и убить можете, так? предположил Ник.
Стражники лишь быстро переглянулись. Пожалуй, пытаясь осознать нелепость предположения, тем самым давая понять, что так собственно и будет.
Я ведь не смерти вашей боюсь, желаний и страсти вашей, перемены внезапной, какая могла бы произойти. Довериться вам боюсь и все погубить. Злу вашему поддаться, то мне страшней, что ваша смерть, высказался Ник в полной серьезности, один ведь раз убьете? продолжил Ник уже шуткой.
Стражники уже было начали смеяться, и могло так стать что и пропустили бы бродягу. Ник стал вытирать со лба пот рукавом своего чуть похожего на рубаху одеяния и выронил небольшую глиняную табличку, на ней было имя Каин. Тот что стоял слева быстро метнулся к табличке и когда Ник уже схватил ее взял того за руку.
Отдай сюда, прокричал ряженный. Второй рывком хотел было вырвать табличку из рук Ника, но не сумел.
Нет, ответил Ник едва слышно.
Все трое разом кинулись не то чтоб схватить, а даже скорее убить наглеца. Их рты были разинуты в устрашающем крике, руки в неистовых размахах заносили оружие и сами бы они кинулись в бегство, если бы их гнев был направлен обратно. Но смотрели они не в зеркало, а на бродягу, стоявшего против них как статуя в след за которым, опережая его, ринулась конница. Войска города проносились, бежали и шли чрез врата. Ник пошел следом, медленно и спокойно, аккуратно обходя троих ужасных в своем гневе младенцев, стоявших против него.