Я говорю вам, живем одним днем, настаивал главврач, непослушной рукой пытаясь нащупать и надеть пуговичку на халате. Хорошо живем. Не будет завтра, отменили.
А что будет? без особого интереса спросил мужчина.
Госпел. Хоральная прелюдия будет.
Мужчина устало покачал головой.
Врете, сказал он. Ну врете же, у вас концы с концами не сходятся. Как вы собираетесь жить одним днем, когда я сам уже стою тут у ваших дверей, собранный в дорогу, что вы мне голову морочите. Куда же вы все остальное денете?
Судить будем, убежденно вставил один из дюжих молодцов.
Что судить? не понял мужчина, перенося взгляд. Мое завтрашнее утро?
Вы это вот что, внушительно попросил главврач. Вы от дверей на время отойдите, отойдите от дверей, что же это мы все в дверях да в дверях, в дверях правды нету
Слабое влажное эхо, робко просочившись, осторожно шаркнув по стенам и ускакав было, вновь вернулось.
Сегодня я сделаю все, что ты скажешь, с отчетливой враждебностью пробормотал мужчина, не двигаясь, впрочем, с места.
У нас тут все условия для работы и отдыха, гнул врач свое, скоро будем жить лучше. Скоро будем жить совсем хорошо. Со дня на день ожидаем прихода равноденствия, вас предельно вежливо попросили вернуться в покои, а что сделали вы?
Я ответил им простым распространенным предложением, сказал мужчина спокойно и выжидательно.
Более того, есть надежные сведения относительно вашего здесь будущего, оно ожидается тут как нельзя более кстати. Вы же ушли, никого не предупредив.
Случилось так, что вас не было дома.
Я хотел бы верить вам, но временами я просто перестаю вас понимать. Вы должны чувствовать результаты постоянного внимания, обстоятельства позволяют надеяться на лучшее, тем более, что времени теперь достаточно
У меня стойкие позывы на рвоту, нехотя подтвердил мужчина, отводя глаза.
Врач, сопя, утерся трясущейся ладонью.
Могу предложить горчичник.
Все какое-то время молчали.
У вас обе верхние палубы съехали вместе с Бруклинским мостом под углом в девяносто градусов. По Фаренгейту. Чуть поколебавшись, уточнил мужчина. В тени. Мне даже представить себе неловко, что вы станете предлагать, когда изведете у себя последний горчичник.
Перестаньте, все в наших руках. В конце концов, все всегда складывается не так уж плохо. Если сами себя не будем любить, то кто полюбит, о своем будущем надо думать, о
Здесь все языки обложены налогом, не согласился мужчина.
Беспокоит?
Ну, а как вы сами думаете?
Врач, не найдясь поначалу, что сказать, несколько томительных мгновений молча смотрел, стекленея лицом.
Я далек от мысли как-то предупреждать естественные наклонности. Стремление к самовыражению тут кого бы то ни было, произнес он медленно. Поймите меня правильно, я не душу вас, не запрягаю, но посудите сами: уже совсем было намечались многообещающие сдвиги, накануне был меморандум по уже самому заболеванию, мы все помним, какой ценой он нам достался, мы помним, что он был, но его нет, нет Главврач выразительно развел ладонями в стороны.
Мужчина невесело осматривался, делая попытку пригладить ладонью метелки волос, непослушно торчащие над ушами во все стороны.
Я спустил его с лестницы, ответил он с плохо скрытым удовлетворением. Самолетиком.
А постоянный поиск незапертых дверей? продолжал главврач, делая шажок вперед и перенося центр тяжести на другую ногу. Была накануне опять же депутация из утвержденных с самими лучшими намерениями. Теперь нам всем неловко
Реформаторы ушли, разбрасывая семя по приемным, неопределенно произнес мужчина. У меня до сих пор волосы стоят торчком.
Врач вздохнул.
Местные обычаи требуют некоторых условностей. Они же настаивают на нашем скорейшем возвращении в покои. Нам всем будет лучше поспешить, храня в сердце своем свежесть и непредсказуемость дня. Пока все самое вкусное не съели.
А что, угрюмо осведомился мужчина, объявлен период сенокоса?
Давайте придерживаться принципа реальности, сказал главврач. Здесь все покои по традиции заперты. Дальше разговоров это не пойдет.
Аналогия вполне может здесь пройти, ответил мужчина, не соглашаясь. Мы все когда-нибудь падем жертвой вашей любви к парадоксам.