4
Bесь жутковатый вид всадников, исполненных некоторой угнетенности, выражал непреодолимую степень вялого, в какой-то мере нейтрализованного душевным томлением простодушного любопытства. Держались они в седлах просто и непосредственно, было видно, что это обычное их рабочее место. Длинноволосые головы их были обращены в одном направлении, заросшие черной шерстью лица шоколадно темны, засаленные ватники затерты, распахнуты и демонстрировали у всех клетчатые теплые вьетнамские рубашки с медными пряжками офицерских ремней. Из-за спин торчали длиннющие стволы винтовок, выглядевших как-то уж очень просто, по-мужицки, словно вязали их к случаю не отходя от сохи, в домашних условиях, для внушительности. Все это время аборигены оставались малоподвижны и как бы не очень внимательны, все четверо. Жеребцы под ними утомленно переминались. Всадник, тот, что был поближе и полегче остальных, бесконечно долго совершая процесс поднятия и опускания на глаза век, переместил, не переставая иронично всматриваться в пространство, затуманенный взгляд вначале с Гонгоры на Штииса, затем вновь на Гонгору и подобравшегося Улисса, и то, что он увидел, как будто нашло в нем какой-то отклик. В его сумеречном взоре что-то проснулось, всадника качнуло вновь, вслед за чем последовало неопределенное движение кистью то ли поправить кожаный узел крепления лассо, тугими кольцами свернутого у седла, то ли дотянуться до отполированного прикосновениями тяжелого приклада с парой железных колечек, который свисал из-за пояса сзади; в конце концов он решил поудобнее опереться рукой о бедро. Улиссу все это очень не понравилось. Гонгора, стараясь не делать резких движений, рассматривал местную достопримечательность, лихорадочно прикидывая расстояние до скрытого за деревьями каменного гребня, не доступного лошадям, и уже знал, что уйти не дадут. Что будет, если нервы у Лиса все-таки не выдержат, он не знал. Лис всегда плохо переносил присутствие на своей территории посторонних лиц, в таком состоянии он становился неуправляем. И то, что он наблюдал, и то, что обонял, не вызывало в нем никакого любопытства только намерение урчать, угрожающе дергаясь. Глаза его уже были зелеными. Пахнущий бог знает чем незнакомый антураж был здесь лишним. Лис выглядывал из разлапистых листьев травы, с видимым отвращением втягивая в себя воздух. Сейчас он еще держал себя в руках, но Гонгора знал, что это не на долго. И тогда заговорил Штиис. Он обращался к дружелюбию местных охотников. Он говорил к их широко известному в акватории всего Заозерья гостеприимству. Он все время старался говорить мягко, сладко улыбаясь, нормальным человеческим языком, но то и дело сбивался то на малопонятный здесь английский диалект, то на непродолжительность синего летнего утра, а один раз приплел зачем-то жаркий полдень. Всадники больше не улыбались. Нельзя было сказать определенно, понимали ли они многое из услышанного или же не понимали ничего вовсе и какую часть из не понятого поняли по-своему, но они явно прислушивались. Все чего-то ожидали. Улисс ждал только команды или хотя бы движения, одного знака, что можно. Штиис подбирался к звездным ассоциациям, всадники взирали.
И все счастливо разрешилось. Всадник-предводитель тот находился ближе остальных и выглядел полегче в кости вскоре лично проследил, чтобы у странников остались об этом едва проходимом уголке Огамы самые приятные воспоминания. Отец гурона, как это выяснилось, оказался почти земляком Гонгоры, в незапамятные времена неизвестно каким ветром занесенным в эти края, сам же сын лесов до дрожи в коленях мечтал если не побывать на родине отца на своей родине, как он это назвал, то хотя бы одним глазом взглянуть на того, кто оттуда. Везде хорошо, где нас нет, пробормотал Гонгора, украдкой переводя дух. Нужно искать перемен, а как же, легко согласился хозяин, с участием заглядывая в глаза Гонгоры и долго не отпуская его руку.
Нюансы странствий были изучены, определены как не заслуживающие серьезного внимания, и странники немедленно вкусили от всех прелестей лесной сауны и прочего от щедрот крошечного горного поселения охотников, а также, что самое приятное, на дальнейший путь были обещаны и сразу же предоставлены лошади. После недолгого, но основательного застолья на свежем воздухе, в котором принял участие и сыграл не последнюю роль прославленный своим аппетитом Лис, Штиис, утираясь, отправился к лошадям цеплять рюкзаки, Хозяин же с Гонгорой, обсуждая вечные темы холостяков, уединились в полутемной избе. Обстоятельный собеседник слегка выбил из колеи. В части физических аспектов космологии он ориентировался, как у себя в лесу, обнаружив редкую трезвость суждений и некоторую настойчивость в полемике.