Село там одно, так оно, есть такая информация, вымирает. Обычное дело. Вымерло уж, должно быть, как раз по пути получится, за выселками, и не за выселками даже, какие там выселки с одной охотничьей избой, никого там уже не ждут, смотреть там тоже ничего не нужно, нечего там смотреть, а нужно, значит, держаться от тех мест как можно дальше, нехорошие эти места, босые. Их так и зовут: Босые, значит, места. Босяк, рассказывают, какой-то не то монах на Тропе, не то еще кто-то, в общем, бежал кто-то к лесу из лесу, не добежал, споткнулся на околице, сел и сидит. Бабка мимо шла, он и спрашивает ее, бабку, ответь, старая, какая вот самая голубая мечта у местного населения. Ну, старая возьми сдуру и ляпни, в смысле, обрыдло все, охренело до невозможности, жизни нет, престо словами не рассказать, как все охренело, но народ тут терпеливый, молодец народ, веры в чудо не теряет. Только какое чудо бабка имела в виду, уточнить забыла. И все. Как подменили тихую деревеньку. Невозможно там стало жить, как проклятье какое-то. То вода у всех в чайниках по весне на огне мерзнет то есть, как знающие люди объясняли, выходило так, что чтобы огонь грел, горел и не гас, окружавшее пространство то и дело норовило забрать столько тепла, что то, что сверху, просто на ходу мерзло, то вдруг бани неделями не простывают. Рaз, понятно, натопят, хорошо натопят и моются неделями. Чего только, говорят, с ними не делали, с банями: и сквозняк устроят, и печь вынесут, и гуся зарежут нет, не стынет баня, не стынет и без воды потеет. Народ уж засомневался было, не конец ли света, но нет, кесарь всех собрал, успокоил, объяснил населению в доступной форме, что такое флюктуации поля, народ погудел, почесался и начал потихоньку пользоваться, тем более что много ума тут было не нужно. Но какие-то сомнения тогда оставались весьма глубокие. Само собой возникло сомнение. И даже больше: мнение, что то сам Нечистый снимает пробу: проверяет, значит, достаточно ли народ в этих местах крепок в вере. Или вот, скажем, дрова.
Начинают рубить а они не кончаются. То есть не то чтобы совсем, но если вот, скажем, с утра начать, то к ночи, случалось, управлялись. Значит, берет это мужик нормальную сосновую чурку, рубит. Рубит еще, пополам, глядит половина сосновой дровни в руках, ну, треть самое большее, причем никто не понимает, как это получается, какой-то дефект глаз. Ладно. Рубит он, в общем, дальше никакого толку, половина двора у него уже завалено дровами, а он рубит, ругается, а рубит, поскольку не рубить никак нельзя, пахнуть они тогда начинают, если не рубить, совсем нехорошо, дышать, рассказывают, совершенно невозможно так пахнут. Проходил мимо какой-то спелеолог образованный, понятно, ум. Народ думал, он что-то умное скажет, вселит какую-то надежду. Тот постоял и говорит: мозг видит только то, к чему готов разум. Так прямо и сказал. Научно объяснил, значит. Его прямо пинками погнали оттуда и стали думать, как с этим жить дальше.
Но это бы еще туда-сюда, это бы ладно. Только малорубленные дровни смолой исходить начинают. И странной какой-то смолой, не сосновой; испаряется это она то есть на солнышке, пахнет и становится тогда человек от нее дремотный, нехороший. Начинает он видеть будущее в натуре. И ладно бы там будущее соседа или там, скажем, соседки, нет: лицезреет он свое будущее. Без подробностей, а так, в общем, с философским подтекстом и с нехорошим, надо сказать, подтекстом. На баб вот, говорят, не действует, ни хрена они там не видят, в будущем то есть, их, я так понимаю, спасает тут природное отсутствие всякого воображения, а вот мужику этого лучше бы и не видеть. Бросает он тогда это занятие, перестает рубить и молча идет собирать дрова, складывать штабелями. Народ, рассказывают, первый раз как присутствовал, так потом полдеревни по лесу собирали. Ну кто ж такое долго выдержит. Только толку от них, от дров, никакого, не горят они. Пробовали даже ими печи выкладывать, ничего, работают печи, рассыхаются, правда, быстро Огнеупорные дрова. Но и это бы еще ладно, это бы еще туда-сюда. Может, и в самом деле спелеолог тот не такую уж кощунственную вещь сказал. Видим то, что видеть хотим, а чего не видим, того для разума нет. Но были еще тени и стаи каких-то молчащих попугаев, сам видел. Последствия глобальных изменений климата. Из теплых стран, говорят. Прилетят и молчат, мать их, да страшно так молчат, с подтекстом до жути Ну ладно, я говорю, занесло тебя, со всяким случается, ошибся адресом, с магнитным полем перебои, бывает. Ну не молчи ты, скажи пару слов нет, как воды в рот набрали. Ладно там одни попугаи. В погребах простокваша сама собой в сливки сгущалась это уже после меня было, мне только сливки приносили, без простокваши, так что сам не видел. И вот ведь какое дело, как радио туда в тайгу провели, так народ сразу о смысле жизни задумался. Теперь только в таком русле. Что самое интересное: какой-то остряк называется Магистр-Дьяволом и делает обзор международной жизни. Рассказывает, значит, по приемнику как надо жить. И где такое случается, там всё прекращает свое историческое развитие прошлое и настает оно, то самое будущее. Вот только никто там уже не живет. Не могут.