Мерси! Даже не представляете, как я рад за доктора Сукина́! тоскливо сообщил Мышкин. «Окоченею здесь до смерти!..»
Тем временем Эсмеральда поставила на стол перед собой картонную коробку из-под женских сапог фирмы «Ленвест» двадцатилетней давности и принялась загружать ее женской мелочью. В картонку медленно легли пудреница, черный кошелек типа «ридикюль», зеркальце квадратное, потом зеркальце круглое, потом зеркальце овальное с ручкой; пустой флакон из-под духов «Чио-чио-сан», флакон с лаком для ногтей, лак-спрей для волос, тюбик из-под старинной польской губной помады. Дальше Эсмеральда взвесила на ладони пачку открыток поздравительных, издалека понял Мышкин. Поколебалась и ее отправила в коробку. Поймав, взгляд Дмитрия Евграфовича, вздохнула:
Ухожу, дорогой мой. Покидаю родную обитель. А ведь двадцать три года жа этим штолом!..
Не может быть! Шутите?
Какие тут могут быть шутки? обиделась Эсмеральда.
А мы? закричал Мышкин. Как же мы? Клиника? Больные? Врачи? Медсестры? Кошка Машка?
Взгляд Эсмеральды затуманился.
На пеншию отправляют а я не просила. Могу работать еще што лет. Ну, не што, спохватилась секретарша, а лет дешять-пятнадцать шево же? Могу.
Мышкин согласился, что запенсионный возраст не повод для увольнения. Он и в самом деле думал: работает человек, хорошо работает. Какая разница, сколько ему лет? Вот только челюсти давно надо было вставить.
Эсмеральда была такой же неотделимой принадлежностью клиники, как секционный стол или электронный микроскоп в морге. До клиники она была мелким партийным работником, но освоилась здесь очень быстро. И пережила всех начальников еще с тех времен, когда клиника была простой советской больницей. Она знала все: кто действительно хороший врач, а кто так себе, пусть он трижды доктор наук; прекрасно была осведомлена, у кого из врачей какая жена и какая любовница. И даже почитывала медицинскую литературу. Бывали моменты, когда Мышкину казалось, что не профессор Демидов, а секретарша Эсмеральда Тихоновна в клинике настоящий хозяин.
Дмитрий Евграфович подумал, что с уходом Эсмеральды клиника лишится чего-то очень нужного, а главное, привычного того, на чем держится спокойствие, стабильность и даже уверенность в завтрашнем дне. Что бы ни случилось, а Эсмеральда даже с ее устрашающими клыками была всегда на своем месте, а часто и на месте главврача: не хуже начальства разводила проблемы и людей так, что пар с нее валил. То, что хороший секретарь в любой конторе важнее начальника, для Мышкина давно не было секретом. Он был уверен: возникни надобность, Эсмеральда и за операционный стол станет и наладит к делу именно тех врачей, лучше которых никто не справится. А уж дипломатом Эсмеральда была таким, какие и МИДе среди карьерных не часто попадаются.
Нишево! сказала она мстительно. Посмотрим, кого они пошадят на мое мешто. И што новые кадры тут будут делать! Найдут девку с ногами от ушей таких пруд пруди. А дальше? Работать кто будет?
В самом деле, кто? подхватил Мышкин.
Кошку Машку я жаберу, сообщила Эсмеральда. Пропадет. Бешчувственные вы люди, врачи
Тут открылась дверь, и вышел доктор Суки́н весь красный и потный. А ведь у главного в кабинете, отметил Мышки, не один, а целых три кондиционера.
Пробегая мимо, Сукин спросил:
Отдал бабушку?
Отдал.
Целой? Невредимой?
А как еще? возмутился Мышкин.
Молодец! похвалил Сукин. Будут проблемы заходи.
Мышкин сидел перед профессором Демидовым уже пять минут, но тот его не видел, уставясь в окно на раскаленный добела день. Сегодня он особенно напоминал хмурого раздражительного барсука, вполне оправдывая свою кличку. Потом медленно достал вечную «белинду», выпустил два кольца дыма, поплевал на окурок, сунул в тубу, завинтил, но в карман не спрятал, а положил перед собой. «Не может переключиться, догадался Мышкин. О чем же они говорили с Сукиным?»
Демидов побарабанил пальцами по столу, потом шлепнул по нему ладонью.
Все! с мрачной решительностью заявил он. Ко всем чертям! И Златкиса тоже.
Здравствуйте, Сергей Сергеевич, деликатно напомнил о себе Мышкин.
Главврач смотрел на него и все еще не узнавал. «Определенно Сукин в астрал его закинул».
И здесь в темя Мышкину хлестала ледяная струя плохо отрегулированного кондиционера. И только когда Дмитрий Евграфович чихнул с пушечным грохотом, Демидов вздрогнул и очнулся.