История полетела прямо в лицо Клементьевой, но Большая Берта с кошачьей ловкостью успела поймать ее в воздухе.
Извини, Даниловна, буркнул Мышкин. Ей-богу, не хотел.
А что там? деликатно спросила она.
Смерть!.. голос Дмитрия Евграфовича зазвенел. Смерть, понимаете ли, наступила от внезапной остановки сердца! А? Как тебе нравится?
И что? пожала плечами Клементьева. Сплошь и рядом.
Так ведь в реанимации! заорал Мышкин. В реанимации, дубина ты стоеросовая!
Да уж действительно, свинство, торопливо согласилась Большая Берта.
Сердце старухи остановилось в том отделении клиники, где оно не должно останавливаться вообще. Для того и реанимация и реаниматоры, чтобы не давать жизни исчезнуть при любых обстоятельствах. Даже когда умирает головной мозг и пациент не более чем живой труп, нынешний реаниматор и в обычной больнице может без труда поддерживать жизнь тела неделями, а то и месяцами.
Большая Берта была права смерти в реанимации и раньше всегда бывали. Но Мышкин все равно при каждом таком случае приходил в ярость и даже пообещал однажды, что внезапно остановит сердце главному реаниматологу Писаревскому пусть попробует, каково это.
Ненавижу дилетантов в любом деле! повторял он. Даже дворник должен быть профессионалом. А Писаревский тем более. Хуже дворника, скотина.
Робко глядя в глаза шефа, Клементьева тихо сказала:
Мне всегда больно смотреть, как вы расстраиваетесь. Вы же сами говорили: если ничего нельзя сделать, надо ничего не делать. И не жечь понапрасну нервы и сердце.
Где-то я это уже слышал Где-то за обедом. Какой-то дефект во мне есть, наверное. Дефективный у тебя шеф, Татьяна! усмехнулся он. А?
Да уж не без того, бесстрашно согласилась Большая Берта.
Что?! взревел Дмитрий Евграфович. Повтори, что сказала?
Я всего лишь повторила вашу мысль, отбилась Клементьева.
Ну, так повтори еще раз! угрожающе приказал заведующий.
С удовольствием! Если нормальный человек попадает в банду сумасшедших, то сумасшедшим, сиречь дефективным, всегда будет считаться он. Но если он хочет жить, продолжать работу над докторской и изучать дальше сосудистые патологии головного мозга, ему не следует устраивать ежедневный цирк: подчеркивать свои достоинства, которые в системе сумасшедших и негодяев являются недостатками. И, кроме того, скромность надо иметь!
Потрясенный не столько глубиной мысли Большой Берты, сколько ее неслыханной смелостью, Дмитрий Евграфович принялся яростно протирать очки и минут через пять поинтересовался уже вполне миролюбиво:
Значит, ты считаешь, что я должен быть хамелеоном? Никогда не поверю, что ты такая безнравственная! Кого же я пригрел на своей груди?! Нет, это конец он бессильно рухнул в свое деревянное вольтеровское кресло.
Большая Берта огляделась: Литвак бросил вскрывать азиата и ушел, конечно, выпить без свидетелей. Клюкина тоже не было. Наклонившись к Мышкину, Клементьева произнесла вполголоса:
Скажу, но только в первый и последний раз в моей жизни Вас уважают здесь, Дмитрий Евграфович, очень многие даже любят, а есть и такие, кто ненавидит. Их тоже немало. Они только и ждут, чтоб вы споткнулись или сделали ошибку.
Кто ненавидит? Имена, клички, явочные адреса?
Клементьева отрицательно покачала головой.
Этого я вам не скажу. Сами должны знать. Кстати, у меня к вам две личные просьбы. Можно? Исполните?
Ну, валяй! великодушно предложил Мышкин.
Не надо больше разговоров, где попало, о преступной платной медицине и гуманной бесплатной очень вас прошу Разговоры-то пустые, согласитесь. За ними ничего, только себя взвинчиваете и окружающих раздражаете. Причем, не только врагов, а и друзей тоже. Все давно знают, что такое платная медицина и в чем она заинтересована. Вот вчера по телевизору выступал доктор Рошаль12
Ну да: «Национальный герой России», «Детский доктор всего мира», «Звезда Европы», «Человек десятилетия»!.. перебил Мышкин. Из Голливуда, что ли, выскочил?
По-моему, нормальный и порядочный человек. Вы все-таки послушайте, что он про платную медицину.
Что ее у нас мало! Надо еще больше. Угадал?
Совсем неправда! Платной медицины не должно быть вообще! Вообще, понимаете? Для всех медицина одинаково бесплатная и одинаково доступная. Другое дело, если кто хочет, платить за отдельную палату, ковры на стене, кино с системой долби, устрицы в шампанском. Но помощь и лечение все должны получать одинаково. То есть, бедные не меньше, чем богачи. Разве он неправ?