Ха! И ты со своей клешней туда же куда конь с копытом, плюнув на пол, Литвак отхлебнул из бутылки. Посмотрел сквозь нее на свет, покачал озабоченно головой и вытер губы. Если ты не полный идиот, заявил он, а идиот наполовину, то должен был заметить: Крым сам свалился ему в руки. Все сделали местные. Я многих там знаю, с детства. Десять лет они готовились к нападению со стороны Бандерляндии. И дождались момента. Опередили бандеру на каких-то два дня, когда те своего бывшего Януковича ловили, чтоб прирезать на волне «украинского патриотизма», который всегда был, есть и будет всего лишь восторгом прирожденного карателя. Тогда Володимиру оставалось только принять подарок и бантик сбоку привязать. А подарочек-то весит много! Такой еще удержать надо. Силу для таких подарков иметь надо экономику, науку, армию Но у него ничего, кроме дружков-олигархов. И бестолковых шестерок в коммерческой организации под названием «правительство РФ». И целый зрительный зал бесплатных клакеров и фанатов
Не должен был возвращать Крым? Отдать бандере на растерзание? с вызовом спросил Мышкин.
Почему? добродушно отозвался Литвак. Должен. Еще десять лет назад. Ты знаешь, я в Крыму родился. Мой отец был не ювелиром или подпольным цеховиком, а морским офицером. Подводником. Капитан второго ранга Моисей Соломонович Литвак! А? Звучит?
Звучит легко согласился Мышкин. Почти как адмирал Корнилов лицемерно добавил он.
Адмиральские лампасы папаше не светили, возразил Литвак. Сам понимаешь, пятая группа инвалидности6. Но все равно, боевой офицер. И умер он не от ран, а от огорчения, когда Ельцин отдал Крым бандерлогам. ЕБН и флот хотел отдать, как старую куртку, но хорошо, что такие, как адмирал Катасонов и мой папаша, не допустили Но Крым все эти годы плохо лежал. Не Путин, так Обама взял бы. И не почесался бы. И плевал на всех хотел Барак Хусейнович.
Значит, справедливо сделал Путин?
Хвилософ из морга, ещё один Хома Брут, едко заметил Литвак. Запомни: справедливости требует только слабый! И только слабый к ней взывает. А сильный молча делает свое дело. И заставляет всех признать свои дела справедливыми. Так было при Юлии Цезаре, при Сталине, при Рейгане так осталось и сейчас и в человеческом, и животном мире. И в растительном
И все ж таки, перемены обещал Вован Модернизацию объявил. Импортозамещение застенчиво напомнил Мышкин.
Вот-вот! подхватил Литвак. Ты только что сам подтвердил, что я, как всегда, прав Ты, Дима, конституциональное воплощение типичной русской простоты! Которая хуже еврейского воровства. «Обещал» «Объявил» А вот если я сейчас, сию минуту здесь, в родном нашем морге, объявлю своему наивному коллеге и старому другу, тебе, то есть, объявлю, что я не Литвак, твой начальник еще вчера и системный алкоголик сегодня, а на самом деле марсианин? И пообещаю тебе по дружбе! мешок сладких марсианских пряников в плане импортозамещения. Ты мне поверишь?
Конечно, поверю, ухмыльнулся Мышкин. Ты же друг мне. Врать не станешь.
Не буду врать, решительно подтвердил Литвак. Не буду врать также, утверждая, что тебя можно чему-либо научить. Напрасное это дело.
И снова я тебе верю безоговорочно, подтвердил Мышкин, но уже не так жизнерадостно. Оброни еще одну жемчужину мудрости. Или две, попросил он.
Литвак уже был пьян и хлопал глазами, как сова на солнце. Однако сарказм Мышкина до него дошел. И Литвак стал медленно и злобно трезветь.
Хоть ты, Дима, и тупица, причем, безнадежный, но так уж и быть: из одной чистой жалости к тебе сообщу несколько пустяков, с помощью которых даже такой сибирский валенок, как ты, может определить, на каком свете он находится. Повальный маниакально-депрессивный психоз, который я назвал «crymus vulgaris», пройдет, и в сухом остатке смотри на несколько вещей. Первое: если в государстве стратегические отрасли в руках частника, а тем более, иностранца, то это не государство, а конюшня без ворот и без сторожа. Объективно. А субъективно проститутка в последней стадии прогрессивного паралича. Ты знаешь, что энергомашиностроение и производство электричества у немцев, что у них контрольный пакет?
Не знаю, промямлил Мышкин, совсем сбитый с толку. Не врешь?
Я же твой друг, ты сам сказал, значит, врать тебе не буду, заверил Литвак. Могу привести еще десятка два примеров. Только времени жаль. И без тебя сокращаю свою жизнь. Второе: ты политэкономию капитализма в институте учил?