А какие темы остались? с самого дальнего места, через головы всех сидящих поинтересовался бритоголовый Алексей Матвеев. До сих пор он держался подчеркнуто отстраненно и неприязненно. Возможно потому, что его скинхедские убеждения оскорбляло присутствие в компании смуглолицего Али. Но теперь лед, похоже, тронулся и я, чтобы не выдать внутреннего ликования, опустил голову, делая вид, что сосредоточенно извлекаю из кармана джинсов записную книжку.
Так, темы пролистнув несколько страниц, я нашел нужную и зачитал вслух: Значит, у нас есть «Алтарь огнепоклонников», «Рыцари храма и земля обетованная», «Тайна пещеры Ласко», «Забытые цивилизации Африки».
А про крестовые походы есть? подпрыгивая от энтузиазма, зазвенел голоском вездесущий Серега.
Разумеется. Вот, бери тему про рыцарей храма, это как раз про них.
А что за пещера Ласко?
Это во Франции. Глубоко под землей там были обнаружены удивительные по красоте и совершенству росписи, оставленные как считается пещерными людьми примерно 20 тысяч лет назад. То есть задолго до строительства пирамид.
Эт чё, получается, что французы самые древние люди? удивился Матвеев.
Как видишь, вопрос требует изучения. Но впрочем, давайте сейчас обсуждение завершим. К обеду я подготовлю вам листочки с темами, сможете подумать, выбрать А сейчас всем, кроме дежурных, предлагаю разобрать инвентарь и отправиться на сельхозработы. Мы, кстати, с ними запаздываем все хорошие хозяева вскопку грядок и посадки агрокультур давно завершили.
* * *
Первый же день, полноценно проведенный в Гороховце (день приезда и день отъезда, как известно, считается за один) принес сразу целый ворох открытий. Первое из них озвучила Наташа Варфоломеева. «Ой, воскликнула она, едва начав копошиться на грядке, а земля-то оказывается ЖИВАЯ!». Слава Филиппов развил эту мысль. Оказывается, в детстве (интересно, что он считает детством?) у него была книжка «В стране дремучих трав». Там главные герои: мальчик и девочка, случайно выпили уменьшительные таблетки, и обычная трава для них стала, как джунгли.
А теперь, воодушевленно излагал Слава, можно придумать новую книгу, которая будет называться «В стране дремучих корней». Герои будут путешествовать по туннелям, проложенным дождевыми червями, кататься на личинках майских жуков и сражаться с медведками.
А как насчет кротов? флегматично поинтересовался Евгений, не переставая работать лопатой.
О, это вообще круто. Они будут, как мамонты
Здесь лес и дол, все жизнью полно! возгласил неиссякаемый Иванов.
После обеда (и после того, как мальчишки докупались в реке до синевы), по длинной деревянной лестнице мы поднялись на самый верх загадочной Пужаловой горы, к монастырю. Вид оттуда открывался фантастический. Литературно-грамотный Серега Иванов от восторга просто не знал куда себя деть. Он то носился по гребню горы, расправив руки, словно Икар крылья, то принимал позу юного Пушкина на экзамене перед Державиным и декламировал: «Кавказ предо мною. Один в вышине стою неподвижно у края стремнины. Орел, с отдаленной поднявшись вершины» и «Здесь тучи смиренно идут подо мной!»
В общем, еле мы его угомонили.
Второе открытие ожидало нас непосредственно на территории Троице-Никольского монастыря того самого, что возвышался золотыми куполами над всем городом и над безбрежными заречными далями.
Погуляв по ухоженным дорожкам внутри древней крепостной стены, ограждавшей территорию святой обители, мы наткнулись на остатки надгробных камней. На одном из них, украшенном богатым резным орнаментом, сохранилась надпись. Разумеется, дореволюционные буквы, да еще поврежденные временем и покрытые щербинами, прочесть было нелегко. Но я пару раз подсказал, демонстрируя, что расшифровка дело вполне возможное, мальчишки загорелись азартом, и дело пошло.
Надгробный камень на территории монастыря
Вот что там было:
«Подъ симъ ка* * *мъ покоит** тъло его
Сi*тъ**ва к* * * * Якова Гр * * * *ьевича»
Как видите, особых трудностей пока не возникло. Кстати, роскошная резьба на могильном камне получила объяснение как никак это надгробие изготавливалось для князя «его Сиятельства»!
А вот дальше нам пришлось потрудиться. Потому что хотя фамилия и была выбита достаточно крупно, именно здесь надпись пострадала сильнее всего. В частности, нам долго не удавалось разобрать самую первую букву.