Раздвигая шинели, ища возможного уклониста, настойчивый Шитов, отодвинув очередную шинель, завопил от ужаса: на него смотрело мертвенно-бледное лицо Бома, разукрашенное Сраком под Дракулу.
Бом не любил зарядку и все, что было связано со спортом. Он бежал, загребая землю сапогами 47-го размера, отставив тощий зад, вытянув тонкую шею и делая такое скорбное выражение лица, что у всякого видевшего эту картину возникало неимоверное желание ускорить Бома пинком под зад. Преподаватель по физо майор Панюхин называл Леху сбежавшим из Бухенвальда и с нескрываемым удовольствием ставил двойки. Однажды Срак превзошел самого себя: он фломастерами Бому на носу изобразил красивый мужской половой член. Утром наступило воскресенье и подоспела весточка с родины. Только на этот раз вместо линейки и расчески в конверт насыпали медяков. Выйдя из спального кубрика, Бом столкнулся с Голиковым и двумя девчонками из библиотеки, пришедшими провести очередной тематический утренник, посвященный какой-нибудь книге и ее роли в воспитании будущих офицеров.
Увидев Бома, девчонки прыснули со смеха и схватились за животы. Голиков хлопал руками себя по бедрам, как курица, охал, ахал, открывал и закрывал рот в тщетной попытке что-то сказать.
***
Так вот, этот курсант Розанов, которого Голиков взял, как позже выяснилось, на свою голову, из левого кармана шинели достал крем для чистки обуви, из правого щетку, предусмотрительно завернутую в полиэтиленовый пакет, и попытался начать чистить сапоги. Чистить очень мешал автомат. Немного подумав, Бом снял его и прислонил к парапету. К Бому подошел командир отделения с очень хмурым лицом. Такое лицо у сержанта Валеры Бондаренко стало после ночного дежурства в доме офицеров. Ночью он познакомился с красивой рослой женщиной, прогуливавшейся по тротуару. Дама согласилась продолжить общение в актовом зале и сказала, что никуда не торопится, может с красивым курсантом остаться хоть на всю ночь. Начались поцелуи взахлеб, и в один момент Бондаренко засунул руку под юбку. Но там было такое короче, красивая дама оказалась красивым плечистым мужиком. И часто можно было видеть картину, как Бондаренко смотрел на ту руку, которая трогала то самое, и тяжко вздыхал. Бондаренко, подойдя к Бому, уже замахнулся, чтобы дать увесистого пендаля, но, взглянув на окна икарусов, передумал.
Слышь, радиолюбитель хренов, будешь автоматы всему отделению чистить.
Бом выискивал в радиожурналах какие-то мудреные схемы, вместе с приятелем Пашей Горским что-то вырисовывали, выпиливали лобзиком, протравливали платы, паяли, настраивали по осциллографу, добиваясь нужных параметров, и выбрасывали в мусорку.
Бом вздохнул, положил автомат на парапет и принялся чистить сапоги. С неба падал мелкий снег, брусчатка была скользкая, неуклюжий Бом, скользнув пластиной по брусчатке, нелепо взмахнул руками и, пытаясь найти точку опоры, коснулся автомата. Автомат скользнул по узкой гранитной стенке парапета и предательски свалился в Неву. Спустя минуту курсовой офицер, стукач и ябеда капитан Мухамедханов, взметая полы офицерской шинели, что было сил бежал докладывать о ЧП начальнику факультета, только перевевшемуся из боевой афганской части полковнику Гаряеву по прозвищу Шерхан. Шерхан и Мухамедханов по национальности были татары, и у Мухи, так за глаза его называли курсанты, появился шанс подвинуть Голикова, перехаживавшего капитаном уже девять лет с исполняющего обязанности начальника курса на просто курсового офицера, а самому стать начальником и получить майора.
Узнав о случившемся, Голиков едва не потерял сознание, но дара речи лишился точно. Как он ждал этих заветных майорских погон. Все знали, что в его кабинете в шкафу висел новенький китель с погонами майора. Сколько раз, наперегонки с Мухой, для достижения своей цели сдавал своего предшественника, бывшего начальника курса подполковника Рыжкова. Настоящего комбата и отличного мужика. Все праздники, вместо того чтобы провести их с семьей, Гога так звали Голикова курсанты торчал в казарме, вынюхивая, выглядывая, и все равно его начальство драло как сидорову козу. Но после падения автомата можно было вместо капитана щеголять в погонах старшего лейтенанта. И это в лучшем случае. В худшем положить партбилет на стол и пойти в роту обеспечения взводным, до скорого выхода на пенсию. Не торопясь, кошачьей походкой подошел Шерхан, закурил, сделав несколько глубоких затяжек, бросил окурок в воду, посмотрел скорость течения.