С этого дня, Петькина жизнь развернулась на 180 градусов. В самое короткое время он стал кошмаром рядовых продавцов и директоров магазинов в радиусе километра от своего дома. Бдительно замечая все нарушения правил торговли и общественного питания, он напрямую бомбил директоров или вызывал одного из известных инспекторов райисполкома. Те были ему благодарны по двум причинам: во-первых, незапланированный визит в магазин по просьбе трудящихся пополнял шкафы и холодильники инспекторов, а во-вторых, в конце квартала их отчётность выглядела столь отличной от других, что обделить их квартальной, а также годовой премией начальство никак не могло.
Пётр Сергеевич процветал. Продавцы бледнели при его появлении, директора иногда встречали у входа и сразу же заводили к себе в кабинет. Оттуда он выходил с чувством исполненного долга и с внушительным свёртком подмышкой. Так все продолжалось три года. На работе дела тоже шли неплохо и выражение на Петькином лице всё ближе и ближе походило на «жизнь удалась». Однако, наряду с продвижением по службе, это никак не улучшало его отношений с сослуживцами. Что поделаешь зависть могучая сила Всё рухнуло в одночасье. Зайдя как-то в любимый гастроном, просто так, для поддержки тонуса, наш правдолюб с удовлетворением отметил эффект своего появления. Он подошёл к мясному отделу и стал рассматривать выставленное на продажу то, что по недоразумению называлось мясом.
Где рубщик? привычно он начал своё первое действие.
Возле прилавка стоял невысокий крепко сбитый парень в синем халате. Слегка наклонив голову, он внимательно посмотрел на Петруху.
В чём, собственно, дело? начал, было, он.
Подскочившая к парню продавщица отдела, стала взволнованно шептать ему на ухо. Народный инспектор-любитель ждал, пока новенького просветят о его высокой миссии. Парень выслушал, кивнул и ушёл в подсобку.
«За рубщиком», подумал Петруха. Через минуту парень вышел в сопровождении двух горилообразных грузчиков.
Так вот, сказал парень внятно и тоном, который, обостренная интуиция новоявленного «Остапа» восприняла адекватно (типа: уносим ноги!). Щас эти двое подержат тебя за руки, а я положу эту пачку маргарина тебе в карман. Потом мы обратимся к посетителям с просьбой быть свидетелями задержания вора. Ну, и милиция, протокол, письмо на работу.
Петька обладал мгновенной реакцией. Представив реакцию собственного начальства и сослуживцев, глаза малолетнего хулигана и тёщи, КПЗ и прочее, он, вытянувшись в струнку, по-военному чётко отчеканил:
Понял! и пулей вылетел из магазина.
Весть о посрамлении правдолюба мгновенно разнеслась по окрестностям. Пять лет Петр Сергеевич закупался в дальних магазинах. Вёл себя тише воды. Потом грянула перестройка, революция, дефицит исчез, продавцы перестали быть уважаемыми людьми, но ещё долго несчастный правдолюб боялся заходить в «свои» магазины, хотя персонал там давно уже сменился.
Часть третья
Размышления честного человека или Честные глаза
Впервые я узнал, что выгляжу как честный человек много лет назад в поезде Москва-Прага на границе БССР и Польши. Мы, моя жена и наш друг ехали по приглашению в Чехословакию. Современный человек младше пятидесяти не поймет всю исключительность и потрясающее, волшебное звучание этих слов ЗА ГРАНИЦУ по ПРИГЛАШЕНИЮ. Во-первых, Чехословакия в те времена была реальной заграницей, даже более реальной, чем почти капиталистическая Югославия или ГДР, в которую СССР вбухивал немерено денег чтоб доказать неоспоримое преимущество социализма (ГДР) над капитализмом (ФРГ). 1968 год потряс соцлагерь и он, лагерь, стал делать всё, чтобы чехи забыли тот год и стали примерной для всех, в том числе и для Запада, страной, верной заветам Ленина и своих «святых». Что такое ЧССР в те годы? Для туристов 2500 замков из сказок Шарля Перро, расположенных в местах, словно сошедших с картин немецких романтиков средины 19-го века. Картинные галереи с картинами, которые в не то что в подлинниках, но даже на цветных репродукциях не видело большинство советских искусствоведов. Альфонс Муха с его «Славянской эпопеей», Моравский Крас, горы, Карловы Вары. В Праге, которую почти по Жванецкому наша столица покрывала как бык овцу, 1600 кафе и ресторанов. Бутылка пива или кружка в пивной 10 копеек на наши деньги. Пиво 100 сортов, по сравнению с худшим из них наше «Жигулевское» не могло даже называться этим благородным словом. За десять крон, т.е. рупь на наши, можно было получить порцию восхитительных колбасок с неизвестного совтуристу гриля с такой же неизвестной ему же картошкой фри, салатом, вкус которого никак не связывался с этим нашим общепитовским понятием и, главное кружку ОХЛАЖДЕННОГО ДО НУЖНОЙ ТЕМПЕРАТУРЫ ПИВА!!! Витрины колбасных магазинов потрясали воображения даже пользователя чёрных входов обоих Елисеевских магазинов и даже счастливчиков, отоваривающихся в буфетах Академии общественных наук при ЦК КПСС. Я пытался сосчитать число сортов колбасных изделий, Срывался на плач после 50. Персики я попробовал впервые в Братиславе. Не просто персики, а дивногреческие. Каждый, размером с кулак Валуева, был завернут в отдельную бумажку, а вкус При этом они были по цене паршивых яблок в овощном на углу моей родной улицы. Бокал мартини со льдом за 40 копеек в каждом баре. А джинсы, сапоги, кроссовки и прочее, и прочее, и прочее, и прочее..