Фатех, давай о деле.
Прошу принять денежки под расписку, Ксан Ксаныч. Фатех хлопнул рукой по сумке, лежавшей у него на коленях. Сто тысяч афоней банкнотами. За то, что денежки измяты, прошу не винить афони побывали в деле.
Тебе весело, Фатех, а мне нет. Расписка нужна?
Чтобы я ее предъявил Абдулле? Так, мол, и так, деньги переданы в царандой русскому советнику Сергееву В общем, Абдулла женится. Свадьба состоится там же, в Курделе. Два дня дал на подготовку, два дня будет длиться сам пир.
Кто невеста?
Дочь Султана Пакши. Такой же уголовник, как и Абдулла, только манеры, может, чуть поприличнее, да лицо покрасивее и поинтеллигентнее. А так пробу ставить некуда весь захватан, весь в отпечатках. Пятно на пятне.
Султан Пакша, Султан Пакша Имя для меня новое, Фатех. Проверим!
Партнер Абдуллы по ошибкам молодости. Только Султан Пакша улизнул от королевского правосудия, а Абдулла не успел, отправился в Пули-Чархи. А дальше все в руках божьих да его величества случая, Ксан Ксаныч. Где будем брать дизель?
Чтобы дать свет на душманскую свадьбу? Вот уж не думал, что мне придется быть у душманов агентом по снабжению. Наши узнают не то чтоб лишнюю звездочку на погоны кинут отнимут последнее. На родину вернусь старшим лейтенантом.
Ну как не порадеть родному человеку, Ксан Ксаныч! Порадейте! Фатех не слушал Сергеева, приподнялся на стуле, поклонился капитану. Очень нужен дизель, Ксан Ксаныч. Иначе я не пройду у Абдуллы экзамен на доверие. Я его потом верну вам, Ксан Ксаныч, дизель этот.
Ладно, Фатех. Вот тебе ключ от сейфа, от нижнего отделения, положи туда деньги. Кончив операцию сдашь сам в Кабул. Дизель я тебе найду. Десантников ограблю, в пехотном полку украду, но дизель достану.
Вашей щедрости, Ксан Ксаныч, нет границ, расцвел Фатех Аскаров, умная рожа, темноглазый, темногубый, темноскулый на темных скулах горел темно-красный здоровый румянец, темное на темном, пересмешник и знаток восточных анекдотов, дай вам бог здоровья и много-много детей!
Иди ты! помрачнел Сергеев: он хотел, чтобы у них с Майкой был ребенок маленькое, нежное, вызывающее боль и радость существо, а Майка не хотела считала, что рано еще, надо пока пожить без детей, для себя, дети будут потом это единственное, в чем он расходился с женой.
Иду, иду, Ксан Ксаныч, выставил перед собою ладони Фатех, всем своим видом показывая, что он защищается, а человека, который добросовестно защищается, лучше не трогать, уже ушел!
Без нужды не появляйся, Фатех, лишний раз не светись! Хоть и не знают тебя здесь, но чем черт не шутит!
Спасибо за отеческую заботу, Ксан Ксаныч! Низко вам кланяюсь. Фатех легким, почти беззвучным толчком распахнул створки продолговатого оконца оно раскрылось неслышно, дорого блеснув на солнце стеклами, подтянулся и ловкой рыбкой выскользнул на улицу: был Фатех и нет его, только в воздухе остался едва приметный запах табака, пота и какого-то незнакомого одеколона, которым Фатех разжился уже у душманов. Не одеколон это был, а слабая припарочка после бритья, полувода-полунастойка, предохраняющая кожу от нарывов.
Сверху, с макушек недалеких яблонь свалился ветер, взбил рыжий бурун пыли, побряцал створками, стекла тоскливо дзенькнули в двух рамках, и оконце закрылось само собою. Эта стена была глухой, ни одно окно больше не выходило на эту сторону. Фатех знал, что его здесь никто не увидит. Увидят в другом месте, что должно и быть так задумано по сценарию. Но знать бы, где упадешь тысячу раз бы плюнул через плечо, не веря ни во что и ни в кого, тысячу раз перекрестился бы, прошептал бы молитву и выплакался, если бы даже не было слез, подстелил бы солому. Фатеха увидел писарь батальонной канцелярии, которому лень было идти в припахивающий от жары и от того, что его давно не убирали, дощаник, он свернул за угол и, укрытый кустами, пристроился у стены по малому делу.
А тут из окна вывалился парень в десантной куртке. Писарь невольно обмокрил себе ноги, но вовремя спохватился и замер: сразу сообразил что к чему.
Налетевший ветер швырнул ему в глаза горсть пыли, но было поздно опоздал ветер.
Главной горой в кишлаке Курдель, где остановилась группа Рябого Абдуллы, была черная гора гладкая, без острых сколов, без заусенцев, которые бывают у старых скал, расширяющаяся кверху на манер гриба-строчка. Низ у нее был несколько веков назад подточен странной каменной болезнью, в крепкой черной плоти поселились было змеи, но потоп змей этих кишлачный люд, собравшись скопом, выжил от их укусов умерло несколько ребятишек. Черная гора была мрачна и безмолвна, на ней ничего не росло ни арча, ни цепкие горные кусты неопределенной породы, ни узловатые, точенные ржавью голокорые сосенки, ни колючки, на горе не селились птицы, она была голой.