Ну а выследить Султана, узнать, где он живет, было уже вопросом техники. Высоко и далеко забрался Султан, спрятался в каменном гнезде, а единственную дорогу, ведущую в гнездо, заминировал.
Выходя из комнаты, уже у порога, Абдулла остановился, тронул хозяина рукояткой камчи.
Султан, ты напрасно убиваешься, это оскорбляет меня. Я женюсь на твоей дочери это шаг порядочности, добра, а ведь я мог не делать этого шага, мог бы просто взять Сурайё как обыкновенную надомницу, и этим бы все закончилось. Она ходила бы со мною везде, всюду, и в Пакистане, и здесь, и в Иране, как наложница и только как наложница. А я женюсь на ней, Султан, женюсь. Абдулла потыкал Султана камчою. Это, повторяю, благородный шаг, как ты его только не можешь оценить. Эх, Султан, Султан-джан! Раньше ты был тоньше, гибче, умнее. А сейчас? Куда все подевалось? Гладкое лицо Абдулла сделалось печальном, вытянулось огорченно, словно бы он жалел о прошлом. Куда, спрашивается, все исчезло? Пора тебе возвращаться, Султан, на исходную точку. Породнимся мы с тобою, Султан, и я сделаю из тебя человека известного и богатого. Афганистан еще заговорит о тебе!
Абдулла круто повернулся, по лестнице бесшумно сошел вниз. Мухаммед, не отставая ни на сантиметр, следом он был привязан к Абдулле невидимой нитью, этот носатый длиннорукий сарбоз, к которому Али ничего, кроме холода и настороженности, не испытывал, и Али сделалось жалко Абдуллу: не видит вождь, кого держит рядом с собой.
Капитан Сергеев толкнул дверь своей служебной комнатки неуютной и голой, как и все комнаты, которые занимал штаб царандоя, замер на пороге: в комнатке сидел человек в пятнистой десантной куртке, перепоясанный офицерский ремнем, постриженный, с худой, будто у мальчишки шеей. В груди у Сергеева сделалось пусто и холодно в межреберье, в самом низу грудной клетки, в разъеме вспух, шевельнулся недобрый холодный комок неужели Фатех Аскаров завалился, и вместе с ним завалилась вся операция?
А потом, как Фатех попал в комнату, минуя дежурного? Дежурный бы предупредил мушавера Сергеева о том, что в комнате его дожидается человек, длинное прямоугольное оконце было плотно закрыто, створка жестко притянута к створке, шпингалет чуть-чуть приподнят.
Шпингалет приподнят! Ясно, по какому воздуху проник в комнату старший лейтенант Фатех Акбаров, инспектор уголовного розыска из Душанбинской милиции, выполняющий, как принято писать в газетах, интернациональный долг в Афганистане.
Входите, входите, Ксан Ксаныч, не стесняйтесь, насмешливо проговорил Фатех, не оборачиваясь, кабинет-то ваш! Милости прошу!
Сергеев закрыл за собою дверь. Спросил тихо, словно боясь, что его могут услышать:
Что случилось, Фатех? Не нашел Абдуллу?
Почему же? Нашел. Даже более Абдулла меня приблизил к себе, дал деликатное поручение.
Какое же?
К вам прислал, Ксан Ксаныч! К вам! Лично!
Перестань, Фатех, я спрашиваю тебя серьезно.
И я серьезно, Ксан Ксаныч. Абдулла дал мне десять человек своих людей и прислал в уезд, чтобы я добыл армейский дизель.
Чего, чего?
Чтобы я добыл армейский дизель и пригнал его в кишлак Курдель. Передать по буквам, Ксан Ксаныч? Передаю по буквам: армейский дизель! Анна, Роман, Михаил, Елена, Иван краткий
Перестань, Фатех!
Докладываю по порядку, товарищ капитан, официально, как своему начальнику
Перестань ерничать, Фатех! Во-первых, мы с тобою друзья, во-вторых, ты работаешь в зоне, а я в батальоне царандоя разные, извини, епархии.
Значит, так Абдудла принял меня, это было несложно. Бандгруппы стараются сейчас всячески пополняться людьми, гребут всех подряд, единственное что только партийцев не берут, расстреливают. Как Абдулле было не подгрести меня? А, Ксан Ксаныч? Это первое. Второе наиправоверный Абдулла конечно же проверяет меня, принюхивается, ловит не на словах, а на жестах, его помощник Мухаммед матерый зверь, тоже происматривается, ноздри округляет, но думаю, достану дизель они прекратят проверку. Тем более что главную сцену в этом спектакле я сыграл так, что комар носа не подточит: я им продался за приличную сумму денег. Фатех весело хмыкнул, вспоминая сцену, развернулся на стуле, открываясь весь, целиком, с головы до ног, блеснул ровными чистыми зубами. Сам себя не похвалишь как оплеванный сидишь. Ну похвалите же, Ксан Ксаныч!
Фатех, давай о деле.
Прошу принять денежки под расписку, Ксан Ксаныч. Фатех хлопнул рукой по сумке, лежавшей у него на коленях. Сто тысяч афоней банкнотами. За то, что денежки измяты, прошу не винить афони побывали в деле.