Мне нужно время, чтобы пройти через это. Мне нужно время, чтобы отмыться от этой грязи. Это как сломанный пазл, который мне нужно заново собрать в красивую картинку.
Это как разорванные бусы, которые нанизав на нитку, соединяться в красивом украшении
«Высшим отличием человека является упорство в преодолении самых жестоких препятствий».
Глава3. Ваня
Два агрессивных надзирателя затолкали меня в камеру, как блохастого щенка, который нагадил им в тапки. Их лица были красными, потными, уставшими, а руки тряслись и сжимались в кулаки, подавляя желание удушить буйного Зверя. И поделом. Я устроил им настоящую встряску, пока те уводили меня из зала суда.
Забудь про жратву, ублюдок, кинул мне тот, что был плотнее. Он вытер мокрое лицо рукавом от униформы и поправил фуражку. От него пахло потом и пирогами, словно он решил устроить маскарад и поиграть в мента, а на самом деле торгует ватрушками на рынке.
Лучше я забуду про еду, чем буду таким, как ты, прорычал я, харкнув ему в ноги.
Грозный шкаф ринулся ко мне, но его остановил второй и захлопнул перед моим лицом дверь. Теперь я мог разглядеть их гневные лица, только через маленькое окошко с тремя толстыми прутьями.
Остынь, Костян, залепетал тот, что помельче, проблемы будут. Оставь мальца.
Пойдем.
В эту же секунду железный затвор закрылся, и окна не стало.
Нервно дыша, я протер запястья от наручников. Красные следы напоминали о том, насколько я дик. Это лишь следствие моих повадок. Показатель моей сущности. Я был на взводе, как никогда. В голове был полный бардак. Мне хотелось крушить стены, которые отделяли меня от нее. Я был готов вцепиться в глотку каждому, кто оскорбит ее. Вася. Моя Вася
Это была моя новая камера. Всего лишь две шконки и ведро, от которого исходил зловонный запах. Разрисованные надписями стены давили на меня. Квадрат солнца на бетонном полу, исходивший из маленького окна, напоминал о воле. Стул. Кружка. И тишина, которая заставляла разговаривать с самим собой. Скверно, ведь я не самый лучший собеседник.
Вася, поговори со мной
Сегодня мне удалось увидеть ее. Всего лишь на несколько минут. Впервые, после того, как я уничтожил ее. Она изменилась. Стала потерянной. Пугливой. Несчастной. Уязвимой, как никогда. Волосы стали короче, а ручки превратились в тоненькие спички. Ее пухлые губы слились с бледной кожей лица. Черт, это был кролик, из которого высосали все остатки жизни. Она смотрела меня из-под блеклых ресниц, не скрывая своего животного страха. Вася боялась меня. Боялась и ненавидела. Хрупкое создание, от которого мне хотелось избавиться, теперь трепещет от страха, заставляя меня съедать себя изнутри. Вот она, хищная слабость Но истязатель не должен жалеть свою жертву. Не должен Проклятье, Вася никогда меня не простит.
Я разбил все руки в кровь, когда корил себя за содеянное. Я наказывал себя самостоятельно, потому что тюрьма это меньшее, чем я могу искупиться. Прошли месяцы, прежде чем мои изуродованные мозги встали на место.
Помню, как она успокаивала меня, нежно проводя рукой по затылку.
Вань, хватит все это Брось злиться на меня. Тебе не надоело?
Что именно мне должно надоесть? я посмотрел в ее серые глаза.
Стена между нами, она слишком толстая, Вася слегка улыбнулась. Ты такой умный, одаренный, но такой разбойник.
Я тихо посмеялся.
Смешно. Разбойник которого скоро посадят, тогда я знал, что произойдет в ближайшем будущем. Моя расправа над ней, не была импульсивным решением. Кто-то внутри меня, уже подписал ей приговор.
Она молчала, а не мог найти правильных слов, чтобы ответить ей:
Эта жизнь какая-то особенная. Бешеная. Под неё очень сложно подстроиться, и поэтому, мне приходиться менять маски Иногда, я домашний котик, иногда, тамбовский волк
Она сидела у меня на коленях, когда я слегка раскачивал построенные мной качели. Вася смотрела в ночное небо и даже не догадывалась о грязных мыслях, которые крутились у меня в голове.
Черт, как же это странно! Просто безумие! Как сложно же сложно объяснить, что я на самом деле к ней чувствовал. Вася была девчонкой, которая скрасила мои дни детства, она была единственной, кто дорожил мной, и в тоже время, она была той, кто предал меня и лишил половины этого детства, отдав меня на растерзание стражам порядка. Я не мог оторвать от неё глаз, когда на ее щечках появлялся румянец. Я восхищался её ангельской внешностью и всегда боялся дотронуться до фарфоровой кожи, в страхе, что смогу повредить ее. А порой, я представлял, как хрустит ее тонкая шея в моих руках и испытывал невероятное наслаждение. Я мечтал уничтожить эту фальшивую фурию и скрипел зубами, когда она оказывалась рядом. Ее тихий плач вызывал у меня истерический смех, и я ничего не мог с этим поделать. Мне хотелось стереть ее