Тогда в тоске-печали перестали они замечать алый закат и красоту природы, а жизнь продолжалась, и надо было как-то ее устраивать снова.
Они убеждались, что погибель лучше, чем такая бездомная жизнь. Нет, им самим надо было вернуться туда, откуда они явились.
Но даже бес, все знавший, все ведавший, спрашивал, может ли среди них родиться Дмитрий, тот, кого он так часто показывал князьям в первом круге. А если он вовсе не появится на свет, что тогда, все будут считать его хвастуном и лгуном. А если он придет из другого мира, как Рюрик когда-то? Только и в это не очень верилось. Но сначала надо было решить, что делать с этими людьми, как им быть дальше и что делать?
А тем временем в том самом поселке Анфиса узнала о страшном пожаре в своем доме (она была в то время в лесу у бабки-знахарки), узнала об исчезновении своего ребенка. Наверное, он заживо сгорел в том доме, похожем скорее на сарай. Она бежала домой и никак не могла тому поверить, хотя запах гари уже долетел и туда, где она была в тот миг. Она твердила, что это ложь, что она еще узрит своего сына, оставалось только надеяться и молить богов. Она отправилась в поселок, откуда уходили многие, и чуть не сошла с ума, когда поняла, что никто ребенка так и не узрел, с собой брать в путь не собирался.
Тогда она вернулась на пепелище и поняла, что он все-таки скорее мертв, сгорел в том пожаре. Но она никуда не собиралась уходить оттуда. Поселилась в соседнем доме, веря в чудо, которое должно было случиться.
Рабство. Сметь. Пустота. Дорога в никуда.
Человек, оказавшийся на той дороге, ничего не мог понять, и казался безвольным, он просто брел в неизвестность.
Далеки все они были и от князя и от града, где он оставался в то самое время на столе своем.
Многие из них не ведали, сказать не могли, кто у них там князь в уделе, кто Великий князь теперь, да и какая им была разница. Они лучше знали татарского хана, который тут появлялся чаще и столько бед успел натворить. Это им пугали друг друга и непослушных детей. Он был ближе и князя и бога, и от него исходила страшная опасность, его приходилось молить о милости.
Но и его многие не видели в лицо, и не увидят уже никогда в этом мире, разве что только в том, в другом. Он превратился в незримое чудовище, приносившие смерть и пустоту.
Вот так и жили они тогда, в перевернутом мире, а если и думали о мести и справедливости, то гнали от себя такие думы без всякого сожаления.
Некоторые из них еще молились чужому богу и приносили жертвы богам предков. Но они не верили, что их мольбы могут доходить до бога, что он слышит и хочет их слышать.
Ангелы-хранители напрасно бились с их неверием, и чувствовали, что ничего у них не выйдет. Души останутся глухи и мертвы. Ничто их не воскресит и не разбудит от вечного сна.
Глава 6 Появление монаха
Не только простые смертные в те дни потеряли веру в себя, в своего бога. Такое же случалось и с монахами, которые молились и уединялись в скитах. Они уже не верили в то, что существует связь между небесами и землей, и что тот, ради кого они отказались от всего в этом мире, что он верит в них и видит их, и слышит их молитвы. К тому времени только самые сильные, самые неискушенные и несокрушимые оставались с верой в душе, только их невозможно было сбить с пути.
Монах Феодосий, сам не понимая, зачем он это творит, бросил свой уединенный скит и отправился к людям. То ли веру их собрался он поддержать, то ли у них решил набраться веры и терпения. Как много лет не покидал он своего заточения, не встречался со смертными, а тут заметил, что все в мире изменилось.
По дороге в поселок встретил он странного человека в бело-красном одеянии, который не был на людей похож, что-то было в нем от древних богов. Феодосий сразу понял, что таким он своего бога и представлял.
Ты здесь, на земле теперь, спросил незнакомца Монах.
А тот кажется, понял, о чем говорил он, потому что улыбнулся и заговорил:
Не смотри на меня восторженно, не твой я бог, нет того здесь, не ищи напрасно, прошло его время или не наступило еще, не ведаю.
Красавец казался холодным и дерзким, но что-то заставило монаха проверить, что не простой он смертный, ведомо ему то, чего не могут люди знать.
Несмотря на все обиды наши, -говорил незнакомец, мы вернулись, хотим исправить то, что вы со своей верой натворили за это время, плохи мы были, слабы порой и беспечны, но допустили такое, от чего теперь самим стало жутко. А что в этом мире допускает ваш бог