Потому что речь идет не о самосохранении.
Задача спасти человечество. Умереть разрешается, но нарушить приказ никогда!
На плечи давит огромная масса металла. Винтовка, пулемет, гранатомет. Боеприпасы и бронежилет. От этого еще тяжелее бежится и дышится.
Говорят, в средние века пыточные комнаты устраивали в подвалах не только для того, чтобы заглушить вопли истязаемых бедолаг. Крики и стоны беда невеликая. В те времена нравы были столь же просты, сколь и суровы, поэтому некоторый дополнительный шум, создаваемый в таких помещениях, не смущал простого обывателя. Дело было в другом: мрачная обстановка действовала так угнетающе, что человек ломался психологически еще не дойдя до камеры узкое темное пространство, затхлый воздух сырого коридора, сложенного из больших камней и страх никогда не вернуться назад, к свежему воздуху и солнечному свету, разом превращали бедную жертву в дрожащее, подавленное и готовое на любой самооговор существо.
Поэтому пытка бегом с отягощением усиливается фактором коридоров и сопутствующей им клаустрофобии.
Приходится бежать по неизвестному маршруту по узким жутким проходам и слышать только жуткие стоны, иногда доносящиеся откуда-то из глубин каменной тверди.
А еще эти твари, каждая из которых метит в тебя. Зубами, когтями, струей яда или своим автоматическим оружием
Раздается грохот и вдруг в глаза ударяет солнце.
Глаза мгновенно адаптируются к свету, но увиденное ослепляет.
Мир совсем не такой, каким был всегда.
Он неизмеримо прекраснее всего, что когда-либо доводилось видеть. В нем много людей и машин. В нем есть солнечный свет и зелень деревьев.
И в нем тоже есть твари.
Навстречу друг за другом несутся два черных автомобиля, набитых вооруженными целями. Встроенный детектор мгновенно определяет угрозу и уровень агрессии пассажиров.
Рефлекс срабатывает мгновенно.
Ствол гранатомета взлетает на отметку цели и маленький снаряд со свистом уходит навстречу идущей первой машине. Отличное останавливающее действие.
Взрыв. Такой силы, что стрелок сам отлетает на асфальт.
Это необычно. Даже в коридорах ударная волна не была такой сильной.
Второй автомобиль успевает затормозить и лишь на излете траектории с хрустом и жестяным звоном влетает в пылающие останки первого.
Один из новых врагов, оглушенный, пытается выбраться из горящего транспорта.
Где-то неподалеку мелькает маленькая, но пронзительная голубовато-белая вспышка. Кажется, в руках у гражданского.
Стрелок уже на ногах. Гранатомет заброшен за плечи, в руках пулемет. Оружие извергает шквал свинца, и остатки автомобиля вместе со всей его начинкой разлетаются в клочья
Раздается грохот и вдруг над головой смыкаются привычные холодные каменные своды. Прошло десять секунд от силы, и все вернулось на круги своя.
Снова неимоверно тяжело дышать. На плечи давят центнеры боевого снаряжения
Но надо бежать.
На кону само существование человечества.
***
Мое самое любимое время суток рассвет.
Ранний летний рассвет, когда все еще спят и, кажется, картинка нового дня только-только загрузилась в оперативную память нашего мира, но еще не подгружены функции, подпрограммы и библиотеки, превращающие эту картинку в динамичное кино или компьютерную игру.
Когда нет еще ничего.
«Вчера» ушло в никуда, «сегодня» еще не наступило.
Есть только розовый свет на стенах верхних этажей домов и прекрасный запах утра, немного затхлый подворотнями, но при этом на удивление свежий. Да прохладный ветерок, еще не решивший: окрепнуть ли до холодного норд-веста или незаметно уйти, оставив место для надвигающегося мертвого летнего зноя.
Особенно приятно эстетствовать на эту тему, когда ты гостишь в Санкт-Петербурге и, выбравшись с дядей Сережей покурить из паба на улицу, вы вдруг обнаруживаете рассвело.
Нам весело и интересно. Мы изрядно набрались. Оно и неудивительно я бываю в Питере наездами, но всегда останавливаюсь на улице Чайковского и всегда иду в паб «Шерлок», где становлюсь сюрпризом (надеюсь, приятным) для бармена Андрея и легендарного завсегдатая заведения того самого «дядьСережи». Его так зовут там все, кто с ним знаком дольше пяти минут и персонал, и всякие разные гости.
В этот раз я здесь всего на три дня, потому спешу исполнить обязательный и самый любимый ритуал. Пройтись по Чайковского, торжественно спуститься в «Шерлок», увидеть радостное изумление в глазах бармена Андрея (все верно, мы тезки) и, приметив широкую спину дядьСережи (он всегда сидит у барной стойки, разговаривая с Андреем и соседями), ловко примоститься рядом.