И тут я поняла, что круг замкнулся. Это тот самый Митенька, по которому моя мама плачет уже двадцать пять лет. Ненависть к этому человеку настолько переполняла меня, что я больше не владела собой. Я вернулась в агентство и нашла в кладовке уборщицы банку с оставшимся крысиным ядом. В прошлом году крысы начали портить декорации в павильонах, и наше начальство заказало санобработку. Я отсыпала немного порошка в пустой конверт и после этого поехала к Мирославу.
А дальше я знаю, прервал её монолог Григорий Николаевич. Пока Мирослав открывал дверь, а Митя искал сахарницу на кухне, ты добавила яд в чай моего внука, но не ожидала, что его выпьет не тот, кому он предназначался.
И тут, когда скрывать стало нечего и напряжение спало, Светлана зарыдала в голос. Гуляющие по территории больные стали обращать на них внимание. Но Григорий Николаевич сделал им знак, что всё нормально и помощи не требуется. Он достал телефон, быстро нашёл нужный номер и сказал в трубку:
Виталий Иванович, я жду тебя по адресу, который ты мне дал.
Тут из дверей больницы вышли Митя с Аделаидой Петровной. Она крепко держала его под руку, а он осторожно её поддерживал. Увидев это, Светлана вытерла слёзы и отвернулась.
Пусть эта счастливая картина стоит у меня перед глазами, когда я буду объяснять, почему я это сделала, зло произнесла она.
Мы все совершаем ошибки и всю жизнь несём за это ответственность, задумчиво произнёс полковник. Но преступление это не ошибка. Это преднамеренное деяние человека. Нельзя убивать кого-то только потому, что он тебе не нравится. Ты лишила жизни человека, а у него остались родители. Как им теперь жить с этим?
В это время новоиспечённые мать и сын подошли к скамейке. Аделаида Петровна, лучезарно улыбаясь, обратилась к дочери:
Веточка, познакомься, это Митенька, твой старший брат.
Но продолжить она не успела, к их многолюдной скамейке уже подходил мужчина с военной выправкой, чётко чеканя шаг.
Разрешите представить вам моего друга, Виталия Ивановича. Мы с ним вместе когда-то работали в КГБ. Его опыт и связи помогут вашей, Григорий Николаевич хотел добавить глупой, но сдержался и произнёс, неразумной дочери смягчить наказание за убийство случайно пострадавшего человека.
Светлана молча встала и пошла к воротам больницы, оба полковника последовали за ней. Митя и Аделаида Петровна остались стоять возле скамейки.
Давайте присядем, предложил Митя. У нас будет непростой разговор.
ЭПИЛОГ
Прошло много времени, прежде чем улеглись страсти, связанные с этим нелепым преступлением.
Митя сдержал слово и не бросил Аделаиду Петровну. Пока Светлана отбывает наказание, он живёт с родной матерью в московской квартире, в которой родился и рос, пока судьба не сделала крутой вираж.
Дмитрий и Аделаида Петровна уволились из рекламного агентства и устроились в недавно открывшийся молодёжный театр на Бауманской.
Скоро Новый год и они собираются отметить его все вместе. Только пока не решили, где будут праздновать: в Прокопьевске или в Москве.
Митя предложил сначала съездить в Прокопьевск, навестить родителей Мирослава и сходить на могилу друга. А потом всем вместе вернуться в Москву, потому что на Рождество намечена премьера спектакля, в которой молодой актёр Дмитрий Булочкин играет одну из главных ролей. В этом же спектакле небольшую роль играет актриса Аделаида Аркадьева.
Бумеранг
«Время не стирает из нашей памяти событий, оно только притупляет их краски», так думала Светлана, лёжа на тюремной шконке.
Подходил к концу срок её заключения. Но, где бы она не находилась, в мастерской по пошиву телогреек или убирала снег на территории женской колонии недалеко от Оренбурга, она постоянно думала о своём внезапно появившемся брате. Вернее о том, как она отомстит ему, когда выйдет на свободу.
И только эта мысль, а не письма матери, заставляла её каждый день просыпаться и выполнять режим исправительного учреждения, а также сложившийся порядок внутри пространства, в котором она находилась.
Самое страшное, что с каждым годом её ненависть к Дмитрию не проходила, а росла как снежный ком. Только его она считала виновником всех бед. За шесть лет пребывания в колонии она настолько свыклась с этой мыслью, что превратилась в одержимого, психически больного человека.