Успокойся, Аля, я сам щас схожу в цех и всё выясню, из-за чего эта «буза»?
Алевтина встала с диванчика и шагнула в сторону двери И тут сам Антон повалился со смеху и сквозь смех выдавил: «Вернись». Алевтина недоумённо повернулась к нему: «Что такое?»
Подойди к зеркалу и посмотри на свою попу! продолжал заливаться смехом Антон. Когда Алевтина повернулась к Антону спиной и шагнула к двери, он увидел на её туго обтянутых треником ягодицах наклейки с надписью: «Колодка жирная, без головы», а ниже, мелко: «ставрида»
Наклеиванием этикеток занимался Сэм. Как он изловчился на потеху бригаде «отмаркировать» свою начальницу Алевтину, ловкость рук и никакого мошенства
Всё! Я пошла к помполиту! Это он привёл ко мне в цех этого разгильдяя! А я его в цех больше не пущу! лицо Алевтины пылало обидой и гневом.
Так! Жизненное пространство на нашем корабле у Митрофанушки сократилось до размеров каюты и столовой экипажа. Но, мне думается, он не сильно будет опечален, заключил Антон.
Погода стояла жаркая, воздух до 30º, а вода до 27º. Наши траулеры долго хранить свежьё на палубах не могли и через каждые два траления подходили к борту «Братска» на сдачу рыбы и лангустов. Вместе с уловом они периодически сбрасывали на борт «Братска» и затраленные ими улики нашего варварского способа лова ловушки французов.
И вот к нашему свободному борту подошёл французский краболов и обратился с просьбой к капитану Щеголютину вернуть затраленные ловушки.
Он сказал, что обращения его к капитанам СРТ ни к чему не привели, поскольку капитаны не говорят ни на одном языке: французском, немецком, английском, он вынужден от имени группы своих краболовов просить капитана «Братска» о посредничестве для возврата этих дорогих орудий лова.
Если бы француз знал, с кем он решил поиметь дело, он плюнул бы на свои ловушки. Ибо ни капитан Щеголютин, ни его старший помощник Фомичёв (из военных!) тоже «ни бэ, ни мэ» по-английски! А тут под ногами вертелся Сэм и свободно тарахтел с французом о чём-то о своём! Ну, капитан и воспользовался подвернувшимся под руку переводчиком, пока гонец побежал будить второго знатока Антона.
Щеголютин сказал Сэму: попроси у капитана карту постановки их ярусов с ловушками, а мы передадим эту карту на все СРТ, чтобы впредь избежать коллизий с их ловушками. А те ловушки, что оказались у нас на палубе, мы возвращаем с нашими извинениями.
И тут подошедший к борту сонный Антон услышал нечто совершенно противоположное из уст толмача Сэма. Сэм сделал «вольный» перевод: он сказал французу, что «мы тралим скумбрию в нейтральных водах, имеем на это полное право, а ваши ловушки мы будем вам отдавать по таксе: одна ловушка одна бутылка вина!» Француз согласно закивал головой и дал команду вниз, на палубу. Капитан Щеголютин, считая инцидент исчерпанным, дал команду вернуть французу его ловушки и покинул крыло мостика. А в это самое время на бросательном конце приняли с краболова шесть литровых бутылей «Бордо», а на борт краболова сбросили шесть ловушек.
Приходите ещё! крикнул французу мастер гешефта Сэм. И другим передайте: «Одна ловушка одна бутыль!»
О том, что мы работаем в нейтральных водах Сэму объяснил Антон. А об установленной таксе Антон услышал, подойдя к борту, и усомнился: «Неужели это идея безукоризненно справедливого капитана Щеголютина?»
Тут же заволновался и помполит Крыса: команда расхватала бутыли с вином без его на то высочайшего позволения. Крыса пошёл к капитану выяснять странную международную халяву: так и до парткома дойдёт, и он может потерять партбилет, а с ним сытную кормушку и тёплый хлев
Капитан от неожиданного поворота результатов саммита даже опешил. И вдруг всё понял:
Так этот стервец Митрофан всё сотворил, я ж не понимал, о чём он там чирикает с французом! Я говорил одно, а этот хлюст переводил отсебятину! Не подпускать пацана к борту, даже к нашим траулерам, он и там придумает какой-нибудь гешефт! А ты куда смотрел? Тебе поручили этого пацана, вот и ходи за ним по пятам, пока не вернём родителям! напустился капитан на помполита.
Свободное пространство на судне ещё урезали для Сэма.
Но то ли ещё будет! Впереди заходы в инпорты
Помполит, в негодовании, помчался искать Сэма. Тот стоял на корме с капитанской удочкой и удачно таскал полуметровых луфарей. На нём были только шорты, на шее массивная цепь под золото с медальоном «Череп с костями», а на кожаном поясе, в ножнах, огромный охотничий тесак. На голове косынка с надписью «Las Palmas». На чёрных от солярки ногтях блестел розовый лак.