Поговорили о делах в рейсе, о том о сём, но когда коснулись о перспективах на следующий рейс, тут-то Валентина Дмитриевна и «раскололась» о причинах суматохи: ПР «Братск» министром рыбного хозяйства направляется в Африку, в экспериментальный рейс для приёмки и обработки лангустов, предназначенных для кремлёвского спецраспределителя. Вместе с «Братском» выходит группа средних рыболовных траулеров (СРТ) из пяти судов для добычи этих самых лангустов. Рейс будет валютный, с четырьмя заходами в Сенегал (порт Дакар) и в Гибралтар, на обратном пути, для «отоваривания» Кредитное письмо выдадут капитану «Братска» «от порога до порога», а сопровождающим его рыбакам по обычной смете: только за переходы с промысла в инпорт и обратно. А поскольку группе СРТ заходы в инпорт не планируются, то они получат поощрительные чеки ВТБ (Внешторгбанка, называемые в морском народе фантиками) «за участие в производстве деликатесной продукции».
Ба! Такого ещё сроду не бывало: чтоб платили валюту повремённо, за весь рейс «от выхода из порта до прихода в порт»! «Хто ж это такой благодетель и чего ради?» Вот вопрос и он пока без ответа А ответ не глубоко закопан. Он в сыночке Митрофанушке
Но! Самое главное! Провожать «Братск» в рейс прибыл замминистра МРХ Семёнов Игорь Митрофанович.
И ещё раз но! Он прибыл не один, а в сопровождении жены и сына Митрофана, семнадцати лет от роду, которого он отправляет в этот рейс мотористом
ПР «Братск» будет стоять в порту в ожидании, пока министерскому сыну Митрофану оформят визу и загранпаспорт. А тем временем и «зачистят» экипаж от «невыездных», имеющих визу только в рейсы без заходов в инпорты и недостойных валютного рейса.
Пункт Устава работников МРХ, в котором начертано: «Экипаж набирает капитан судна, либо отдел кадров с его одобрения» сказка для белого бычка. Экипаж подбирает отдел кадров и партком. И тот, и другой с одобрения КГБ. И до самого момента отдачи швартовов капитан не ведает: с кем он пойдёт с риском для жизни делить радость и невзгоды
После выгрузки судно поставили в Индустриальную гавань торгового порта, где непосвящённому наблюдателю открывалась такая картина: до обеда по трапу поднимался имярек с сияющим фэйсом и с чемоданом в руце, а после обеда этот же имярек спускался по трапу с погасшим фэйсом и наполовину опустевшим (водку-то «распрезентовал» сдуру!) чемоданом, а навстречу ему поднимался другой имярек с сияющим фэйсом и чемоданом в руце. У этого, второго, оказалась «лапа» мохнатей! Или успел настучать на первого! Глухая борьба шла уже неделю, и у всех членов команды чемоданы стояли у дверей наготове, а документы лежали в кармане: а вдруг в это самое время на площади Ленина (в прошлом «Адольф-Гитлер-Плац») в особняке, где вплоть до Победы располагалось Гестапо, хтось, читая его секретное досье, ставит на нём жирный крест красным карандашом: «Не рекомендуется!»
И только два члена экипажа выражали неописуемый восторг и тайную значимость: стармех Девиси Кириллович Картозия и помполит Марк Максимович Щербак (по кличке «Крыса» за его повадки и внешнее сходство: два маленьких глаза, суженные к переносице, под густыми бровями, и «вострый», чуткий носик).
Прижатые капитаном, они сознались, что были представлены в парткоме мужеподобной даме, со следами бурной жизни на лице и суровыми манерами министерши, которая распорядилась взять опеку над её несовершеннолетним сыночком Митрофаном «под личную ответственность». Оба заверили даму, что волос не упадёт с головы мальца (в 17 лет-то!), а комфортная жизнь на судне ему будет обеспечена, на уровне, как если бы принимали Самого! Замминистра МРХ.
Ни малограмотный стармех-курсовик Картозия, с четырьмя классами за плечами, ни бывший партсекретарь свиносовхоза Щербак в руках не держали книг О. Генри, где в рассказе «Вождь краснокожих» есть весьма поучительный эпизод, когда пацан «задал жару» своим похитителям.
А зря! Тогда б они не ходили гоголями, а предпочли бы даже лишиться валютного рейса, но избежали бы ой многого!..
Говорят, что глаза «зеркало души». Так вот у Картозия эти вылупленные, навыкате зерцала в разговоре с подчинёнными выражали нескрываемое презрение, а в присутствии особ рангом повыше излучали сердечную преданность и безмерное уважение. Но со своими механиками он общался как барин, а мотористов просто не замечал. Любимая поговорка у него была: «Вот вы у меня допрыгаетесь я в машину спущусь!». И это была сущая правда: командовал «Картуз», в основном, из каюты и то через своего заместителя, второго механика Юру Кузуба.