Шелест листьев под его ногами почему-то согрел душу и заставил глаза закрыться. Мелодичные разнообразные звуки слились между собой и в итоге образовали ужасающе мёртвую тишину.
Часть 2. Ложное Правосудие
Сон. Я видела сон. Он не был тёмным. Он не был светлым. Он просто был. Я шла по грязной улочке. Вокруг лежали изуродованные болезнью трупы, сожжённые тела и органические массы плоти. Я моргнула. Сцена сменилась. Теперь предо мной предстал объятый пламенем город. Я сидела на высокой часовой башне и смотрела вниз, на сражающихся между собой людей, на реки крови и на боль всей той земли. Я моргнула. Темнота. Я моргнула ещё раз. Темнота. Я моргала? Не могу понять.
Вжик! Мимо меня пронеслось что-то яркое и обжигающее. Бац!
«Свобода»
Неясный и искажённый голос шептал мне на ухо лишь это слово.
«Что ты знаешь о свободе?»
В видела темноту. Нет Как можно её видеть? Но в этом месте не было света. Лишь голос, сотканный из непонятных мне звуков. Шипящий и низкий. Он принадлежал мне..? Я точно могла слышать его. Мой голос. Голос иной. Женский голос. Знакомый.
«Мама?»
Я произнесла это слово сама того не осознавая. Реальность. Я вернулась.
Который раз теряю сознание. Бесполезна, как и всегда. Этим мы с Хадаком похожи Руки потянулись проверить ту рану на животе, но он больше не болела. Она была бережно и профессионально обработана и забинтована. Я осмотрелась. Комната. Неброская и бедная. Нет. Палатка. Я сидела на койке. Видимо от своего сна я вскочила и ударилась головой об светильник, что свисал сверху. Помещение тёмное, непривычное. В воздухе витал стойкий запах ароматизированного дыма. Да. Можно было разглядеть редкие волны серебряного дыма вокруг. На мне надета тонкая хлопковая рубаха и старые поношенные мною штаны. Я ещё раз осмотрелась по сторонам.
Твой друг только что вышел, произнёс пожилой человек, что стоял возле белой раковины у стены, У тебя было прогрессирующее заражение Сейчас ты уже в состоянии двигаться.
Я засуетилась в попытке найти сумку или что-нибудь оставшееся со мной:
Я сейчас заплачу вам подождите.
Не нужно, повернулся он ко мне лицом, В ваших деньгах мы не нуждаемся.
Его лицо он не старик. На вид ему лет двадцать. Тогда почему он седой? Может сам чем-то болен? Как бы там не было, задерживаться мне не очень-то и хотелось. И всё же, простая вежливость взяла верх.
Могу ли я как-то..? поднялась я с постели и прошла вперёд, завидев на деревянном столе окровавленные хирургические инструменты. Доктор опустил детали, но мой случай явно был непростым.
Нет, оборвал тот меня на полуслове, Сейчас ты должна быть в другом месте. Иди к своему другу.
Он мне не друг, фыркнула я в ответ, проходя к выходу. Я всё равно шла не к Хадаку. Мне больше было интересно где я сейчас. Кто этот доктор и почему он сказал «мы».
Не друг? Но жизнь он тебе спас. В этом случае стоит быть ещё более благодарнее. Если это не признак привязанности, то я видимо чего-то не понимаю, рассмеялся доктор. Я ничего не ответила. Не знала что. Да и не нужно было. Я поблагодарила своего спасителя и вышла наружу.
Свет мгновенно ослепил меня. Глаза жутко болели. Так, словно в них налили раскалённого свинца. Даже прикрывающие их руки не спасали. Свет, как копьё, пронзал все препятствия и разил меня изо всех сил. Протерев их и взглянув на мир прямо и смело, вокруг меня образовалась скромная деревня. Судя по тухлому запашку жители промышляли рыболовством и все постройки стояли на воде. Даже больше. На болоте, поросшем высокой травой и камышом. Не сказать чтобы деревня была большой.
Глядя прямо я уже по сути зацепила взором большинство низких деревянных домиков. Неприметные серые люди пестрили собою на кривых улочках. Их было даже слишком много для такого места. И у большинства из них были частично серебряные волосы прямо как у доктора. Даже у некоторых детей. Никогда такого не видела. Но за последний день многое успело произойти и моё удивление оказалось не таким сильным.
А! Это подойдёт! послышался знакомый голос откуда-то слева. Прищурившись и осмотрев все лавки в той стороне я обнаружила Хадака, покупающего у торговки лёгкий шарф.
А вот и вы, госпожа! улыбнулся он мне, обвязав светлый кусок ткани вокруг шеи, дабы скрыть лезущие в глаза тату на ней. Первый раз он назвал меня госпожой. Хотя я бы предпочла просто «Эрика».