Закуски, развлечениями время бежало незаметно. В разгар веселья раздался звонок в дверь. Вошедшие представились Николаем Гумилевым и Осипом Мандельштамом. Ты не поверишь, Ахматова и Гумилев, что-то тогда оборвалось внутри меня. Осипа Мандельштама изображал Рудик Штольц. Шутил по поводу отца-перчаточника, «постреливал» глазками в мою сторону. Смешно, но отец Рудика, также как и отец Мандельштама торговал перчатками. Он владел трикотажной фабрикой, и еще чем-то там. Тот, кто скрывался под маской Гумилева, был для меня полнейшей загадкой.
Подсев на правах литературного мужа сыпал стихами Гумилева. Шутил, вспоминая «наше» венчание в 1910 году, и «свой» сборник «Жемчуга», изданный в том же 1910».
Иришка замолчала. Каким-то замутненным взглядом посмотрела на чашку, которую держала и продолжила совсем бесцветным голосом:
«Вино кружило голову, от ненавязчивых комплиментов горело лицо. Казалось, судьба свела нас в уютном и каком-то сюрреальном мирке. Ко мне домой мы отправились вдвоем. По дороге он шутил, что нашего сына Левушку давно заждался мир ученых. Наутро так боялась открыть глаза. Тогда уже чувствовала, праздник не может длиться вечно. Разбудил меня запах кофе. Узнала, что Николеньку Гумилева на самом деле зовут Григорий, только утром. На вечеринку его привел Рудик, с отцом которого у Григория совместный бизнес.
Гриша подарил мне самый сказочный месяц в жизни. Косметические салоны, модные магазины, клубы, какие-то показы, выставки. День был расписан по минутам. Расставались только, когда я была на работе. Через месяц он исчез так же внезапно, как появился.
Он не оставил мне никаких координат, кроме сотового, который был отключен. Разыскав Рудика, набросилась на него с расспросами. А тот, ухмыляясь, выдал мне «тайну» интереса Григория. Пресытившись дешевой любовью дорогих шлюх, они поспорили, за какой срок из синего чулка можно сделать девушку, которую не стыдно вывести в свет. На институтской фотографии Григорий увидел меня. Узнать, кем я буду на Ларкиной вечеринке совсем просто. Дальше по сценарию шмотки, новый красивый мир. Пари он заключил на месяц. По мере моего «облагораживания» он устанавливал очередь на меня среди себе подобных. Слушала Рудика и не верила. Набросилась с кулаками. А Рудик вызвал мне такси и прошипел: «Дура, да я ему из-за тебя машину проспорил».
Через две недели поняла, что жду ребенка. Телефон Григория неожиданно «ожил», я сообщила ему о будущем отцовстве. Даже не знаю, что сподвигло меня на это откровение», девушка замолчала, будто заново переживая страшные события.
Я боялась нарушить тишину, нелегко даются откровения. Каждый день видела соседку, общалась, не подозревая, через что ей пришлось пройти. Ирина подняла голову, будто решившись: «Начался настоящий кошмар. Сизову Любовь Петровну знаешь? Без нее не решалось ничего ни в городе, ни в области. Официально она была заместителем мэра по социальным вопросам, а реально не она мэра замещала, а скорее он ее. Все инвестиции через эту даму. Она решала кому и сколько. Когда в школу, где я работаю, пришло официальное уведомление из городского отдела образования с описанием всех тяжких моего морального падения, «несовместимого с образом учителя» меня вызвал к себе директор школы. Я благодарна ему, он не выгнал, не устраивал разборок, но слухи по школе ползли
Что я тогда выдержала. Травля продолжалась. Когда беременность стала очевидной, мне пришлось уйти из школы много раньше, чем наступил мой декретный отпуск. Моя мать звонила мне трижды в день, обвиняя в распутстве, погубленной жизни. За месяц до рождения Дашки меня посетила мадам Сизова. Вот уж кто в выражениях не стеснялся. Если опустить ненормативную лексику смысл выступления сводился к следующему: если буду и в дальнейшем упоминать ее сына в связи с моим интересным положением, растиражирует эти фотографии. Она бросила мне в лицо снимки, где я и Григорий в недвусмысленных позах. Григория узнать было невозможно, а вот я Этот поганец снимал все наши интимные встречи. С тех пор я запретила даже в своих мыслях связывать Дашутку и этого человека. У нее нет отца. О его существовании и существовании мадам Сизовой я не вспоминала. Настенька, откуда он взялся, в моем холодильнике?»
Давай-ка ты отдохнешь, а я пока съезжу в одно место, а там будем решать, что со всем этим делать.
Я уложила Иришку на диван, а сама отправилась к своей подруге Алевтине, надеясь получить необходимую информацию. Алевтина жена владельца нашей городской газеты «Взор», а так же, ведущий журналист. С Алькой мы ходили в один детский сад и в одну школу. С Алькой я могла быть откровенной, зная, что эти откровения никогда нигде не всплывут. Договорились встретиться в ближайшем к редакции кафе. Подруга уже поджидала меня, потягивая кофе.