Это откуда ты таким красавцем пришёл?
День рожденья у одного в коммуне, Балда снова кивнул и уточнил: Второй день. Давай с нами, я приглашаю, как отыграем!
А что б и нет? Айда! Долго не сыграем, вода с небес вот-вот польётся.
Балда повеселел и запиликал суетливее. Облака кидались на Санта-Марию бесчисленными полчищами, ползли скрытно, над самой землёй. Храбрая Мария дырявила их, величаво выплывая из тумана; а облака прыгали и вновь скрывали её за собой. Рядом с нами постанавливались зрители-слушатели, и я, на них не глядя, гаркнул:
Проходимте по делам! Не выступаем ещё!
Но остановившиеся молчали, как за гробом, и я la cabeza vacía![11] только и поднял глаза. Как увидел их, так и подумал: ай, дурак, надо было сразу на предложение Балды бежать бить теперь будут!
Прошлоразовые бисерные это пришли, и, судя по лбам сморщенным да губам в струну сжатым, пришли с намерениями угостить нас пудовыми кулаками. Но надежда не растаяла в воздухе туманном, и я воскликнул:
Друзья!
Я толкнул ногой сидевшего блаженно в обнимочку со скрыпочкой Балтасара, он ошалело поднял глаза и протрезвел мгновенно; а я продолжал:
Пришли, дабы обменяться песнями?
Добрый вечер и тебе, музыкант, сквозь зубья свои процедил один бисерный. Ты соврал, и мы знаем это.
Какого чёрта? я разразился всей бранью, которую знал, руками размахивая и вознося их к небу. Приходите в наш дом, insultais[12], обижаете, а какие ваши доказательства?
Мы были у градоначальника, второй бросил, что монетой одарил.
Это кто вас, малышатых, пустил? продолжал я, в общем и целом ясно понимая, что место проиграно. Эх, вот и самое время ahogar las penas en vino[13], но разве ж я могу остановиться, когда меня вот-вот с моего родного места прогонят? Хоть натешусь всласть напоследок. Или же сами рассказываете китайские сказки?[14] Нас обвиняете, а сами, а?
Какое бесстыдство! вскричал первый бисерный. Нет, это совершенно отвратительно! Вы говорите о неком покровительстве, но все это ложь, весь город это знает!
Ага! возопил я и вновь воздел руки к Санта-Марии. Вот оно, ваше враньё, синьоры! Не были ни у града, ни у начальника, а вошли в таверну и спросили у забулдыги!
Первый смешался, очи долу опустив, и меня прямо радость взяла: прав оказался! Так и продолжил:
Покайтесь, синьоры, ибо движимы жаждой и любовью к деньгам! Покайтесь и подите вон с Богом!
Ты сам за деньги бьёшься, процедил второй.
По себе не меряй! с искренней обидой возопил я. Мне искусство дорого!
Так и поди со своим искусством, не мешай деньги ловить тем, кому надо.
Так сам и иди: надо мной упыри.
Нет над тобой вампиров, лгун.
Круг замкнулся. Мы продолжили браниться-копья слов ломать, Балтасар на ноги поднялся и дополнял мои словесные выпады своими обзывательствами-камушками. Здоровяки заскучали, хозяевами забытые, и я уверился, что это прочно: зевали здоровяки, то на стены, мхом покрытые, то на шпиль Марии поглядывая, животы облакам таки вспоровший. Закапали первые капли.
А потом второй бисерный о них вспомнил, и они выдвинулись, суставами хрустя. И тут, истинно рояль из машины, выскочил пухлый старичок и грозно голос свой поднял, точно меч:
Вы, странные! Зачем музыкантов обижаете?
Не обижаем, но делиться просим.
А я слышу, обвиняете да гоните, отрезал старичок. Да что ж вы забулдыг спрашиваете, а меня, допустим, не спрашиваете? и оскалился, а клыки у него во! И все наружу. Мои музыканты, сказал он. Я их сюда поставил, мне и убирать. Поняли, странные?
Да не слушали уже: здоровяки первыми припустили, что твои олени, а за ними и бисерные, трубами размахивая. Остались мы, глазами хлопающие, да старичок, который ножкой застенчиво брусчатку ковырнул.
Слушаю вас каждый день, как под землю иду, молвил, очень нравится.
Как нам отблагодарить вас? спросил я. Вражда враждой, но коли помог именно этот мертвяк почему бы не ответить ему добром? Бальтасар заволновался, пятнами красными-белыми покрылся, но не сказал ничего.
О, я не хотел бы вас беспокоить. Разве что маленькой просьбой. Видите ли, день рождения у меня, двести пять лет, плюс-минус ещё пять и полгода. Не могли бы вы мне спеть поздравление? В вашем фирменном образе, само собой, и упырь подмигнул нам.
Вы не путаете? подал голос, точно лапу, Балда, и старик покачал головой.