С пяти лет я водила девочку на танцы. Однажды, разыскивая меня по какому-то делу, отец позвонил моей маме и поинтересовался, где Дарья. Мама сообщила, что я пошла с Аней на танцы.
Безобразие! возмущается отец. Уже сами мамаши, а туда же на танцы! Куда только мужья смотрят
Порой путаница происходила и в родственных отношениях. Вот утро; моя сестра, еще не продрав глаза, выползает на кухню. Там отец уже пьет крепчайший чай вприкуску с сигаретой. Лощеная кошка, зеленоглазая брюнетка по имени Коша, не курит и не пьет чай, поэтому бросается к Нюре, надеясь разделить ее завтрак.
Иди, иди, тебя дедушка покормит, бурчит моя сонная сестрица.
Интересно, кому из присутствующих я прихожусь дедушкой? грозно вопрошает отец.
Коша на цыпочках покидает помещение
***
К сожалению, родителей уже нет, а мы с сестрой и племянницей, которая стала замечательной мамой четверых детей и сделала очень успешную карьеру, живем в разных странах: я в Израиле, они на Украине, в Киеве, куда переехали из Донбасса еще до Майдана и разгоревшейся после него гражданской войны. Общаемся с сестрой очень редко, только когда я звоню поздравлять ее с очередным днем рождения. Средства общения по Интернету Нюра так и не освоила, писать обычные письма уже лень, а связываться со мной по телефону для нее очень дорого. Раньше все новости передавались через Ларису, потом через племянницу, которая, естественно, чувствует себя во «всемирной паутине» как дома, но противоположность наших с ней взглядов на украинские события привела к тому, что Даша перестала мне отвечать. Вот не станет меня и две ветви семьи будут полностью изолированы. Очень жаль.
Бабушки-дедушки
По маме
Соня, а сделай мне стаканчаю!
Я долго думала, что любимый дедушкин напиток так и называется: стаканчаю. Это чай, но там очень мало заварки, поэтому он имеет золотистый цвет, и делать его можно только в стакане с подстаканником. Отсюда и название.
А еще я в детстве слышала, что есть такая книжка про рыцаря, которого звали Донкий Ход. Донкий наверное, потому что он был испанцем, доном, но тонким, а Ход потому что на месте не сиделось. И он мне представлялся похожим на дедушку: энергичный, худой, только повыше все-таки рыцарь, надо доспехи носить, а на невысокий дедушкин рост вряд ли делали
***
Бабушка, дай, пожалуйста, десять копеек!
Зачем тебе?
На мороженое!
Ты сегодня уже ела мороженое.
Ну, в кино с девочками схожу.
В один день и мороженое, и кино? Не слишком много? Сегодня не праздник! Ладно, возьми, но завтра не проси!
Ничего, у меня дедушка есть!
Дедушка, дай, пожалуйста, десять копеек!
Вот, на, возьми двадцать. А зачем тебе?
***
И внешне, и по характерам бабушка и дедушка полностью отличались. Правда, оба очень добрые, но эта доброта выражалась по-разному: открыто и порывисто у дедушки, тихо и сдержанно у бабушки.
Дедушка смуглый, сухощавый, болезненный; при этом большую часть жизни он провел на физической работе, в разъездах, рыл окопы во время войны и выдерживал все. Он как бы законсервировался в определенном возрасте и больше не старел. Людей с такой внешностью я потом увидела в Израиле. Их называют сефардами «испанцами», поскольку это выходцы из Испании, хотя оттуда их изгнали еще в пятнадцатом веке. И здесь же, в Израиле, я услышала странные тягучие напевы: похожие мелодии без слов иногда напевал дедушка. Когда я спрашивала, что это, он отвечал: «Ария из оперы «Не тяни меня за ухо». Но с ушами все было нормально: у дедушки и всех его многочисленных братьев и сестер был прекрасный музыкальный слух, а его младший брат уже после Отечественной стал профессором консерватории по классу скрипки. Мне это качество, к сожалению, не передалось.
Бабушка белокожая и зеленоглазая пышечка, типичная ашкеназка, как именуют евреев из Центральной Европы, крайне сдержанная и немногословная, в отличие от дедушки типичный интроверт, никогда не жаловавшаяся на здоровье. Прервать ее домашние хлопоты и обихаживание большой семьи могло только резкое падение давления, когда ноги вдруг подкашивались, или периодически повторяющееся воспаление легких и то она вылеживала не больше нескольких дней. И при этом я не могла представить их друг без друга. Самые сильные их разногласия выражали в дедушкиной фразе, произносимой сокрушенным тоном: «Ах, что ты за человек?». Бабушка обычно на этот риторический вопрос ничего не отвечала, но поступала по-своему, то есть правильно.