Шифф замолчал, задумался, затуманился, глядя куда-то вдаль сквозь Свердлова.
Конечно, чуть погодя, продолжил Шифф, характер целого народа, да ещё рассыпанного по всей земле, сразу не изменить. Но смотрите сами: он, еврейский характер, особенно, в России меняется прямо на наших глазах. И так невероятно быстро, что даже не верится. А под его влиянием будет меняться и характер мирового еврейства, что внушает очень большие надежды на будущее.
Декрет Троцкого-Свердлова, снова подчеркнул Шифф, несмотря на то, что он ещё не стал законом, тем не менее, произвёл огромное впечатление на все мировое еврейство.
Сбываются пророчества древних мудрецов, утверждающих, что машшиах6 придёт уже в нынешнем, двадцатом веке, с уважением вставил Свердлов.
Рав Якоб на то улыбнулся в бороду и собрался продолжить, но послышалось мягкое царапанье в дверь.
Херейн7! крикнул Свердлов. И повторил по-русски: Войдите!
Вплыл секретарь. На серебряном подносе он принёс два чайника большой, тоже серебряный, с кипятком, и второй фарфоровый, заварной. Тут же три стакана в золотых, украшенных финифтью подстаканниках. В хрустальной вазочке мелко наколотый сахар, на двух фарфоровых тарелках бисквиты, эклеры и песочное печенье. Он поставил поднос на отдельный столик, нарезал кружками лимон, разлил по стаканам чай и замер, ожидая приказаний.
Моё поручение? спросил Свердлов.
Выполнено, Яков Михайлович, с каменным выражением лица доложил секретарь. Только
Что «только»? Что ещё? резко спросил Свердлов. Что ты там ещё придумал?
Я ничего. Яков Михайлович. Только вот коменданта «Националя» никак не могут найти.
Значит, ты его заменишь. Вместо него станешь к стенке!
Как прикажете, бесстрастно ответил секретарь.
Ладно, смягчился Свердлов. Займитесь своими делами, я потом приму окончательное решение и сообщу вам. Пусть твой комендант не прячется. Дадим ему возможность исправить ошибки. Свободен! Пока
В приёмной комиссар Яковлев, с облегчением сообщил секретарь.
Пусть ждёт! приказал Свердлов. И никуда не уходит.
Шифф взял свой стакан, понюхал чай, одобрительно кивнул. Глянул на тарелки и перевёл вопросительный взгляд на Свердлова.
Всё кошерное, заверил его Свердлов. Делают в том же «Национале», специальная выпечка.
Шифф охотно захрустел печеньем, роняя крошки на бороду. Зубы у него оказались белые, крупные, ровные, как на картинке учебника стоматологии, из настоящего фарфора. «Да, грустно отметил Свердлов. Так вот живут евреи в Америке. Попробовал бы он русской тюремной баланды. Что у него во рту осталось бы?» У самого Свердлова зубов осталось после сибирской цинги мало. Недавно ему поставили на верхнюю челюсть стальной мост, однако, без привычки железо во рту мешало и раздражало.
Шифф строго глянул на Свердлова и председатель ВЦИК испугался, что рав Якоб слышит всё, о чём Свердлов думает.
Чай допили в молчании. После чего Шифф, поковыряв в своём дивном фарфоре обычной канцелярской скрепкой, которую он взял на столе Свердлова, снова заговорил и так же медленно и тихо. Снова об «угнетённом» декрете.
Он ещё раз его похвалил, добавив, что все мировое еврейство завидует своим братьям в России. Тем не менее, есть у декрета и другая сторона. И вот тут надо быть очень осторожным и взвесить всё до мелочей, подвести строгое сальдо-бульдо. И надо осознать: декрет, став законом, непременно спровоцирует в России невиданную доселе вспышку антисемитизма.
Ленин это называет «диалектическим подходом», вставил председатель ВЦИК. У каждого явления две стороны. Борьба и единство противоположностей.
Шифф едва заметно пожал плечами: что мне до вашего Ленина?
Философия тут не к месту. На землю надо смотреть, а не на облака. Документ, несмотря на добрые намерения составителей, в то же время чрезвычайно вреден и даже опасен. И его польза в итоге уничтожается его вредом. Когда декрет войдёт в законную силу, над детьми Израиля снова будет занесён меч, который мы, а точнее, вы своими руками дадите нашим будущим палачам. Меч более беспощадный, нежели когда-либо в истории еврейства. Потому что вы, когда готовили декрет, упустили из виду одно, крайне важное обстоятельство. Я бы сказал, роковое. Не догадываетесь какое, дети мои?