В небольших не очень престижных компаниях обычно большая текучка кадров, отчего продвижение по карьерной лестнице происходит намного быстрее. Так что в родной колхоз Константин Пантелеймонович вернулся уже молодым капитаном. К тому времени колхозы развалились, народ стал разъезжаться, и опытный человек в хозяйстве оказался очень кстати. Константин сразу стал капитаном рыболовного сейнера, но стать хорошим руководителем у него не получалось. Народ бежал с его судна куда попало, лишь бы не работать под его началом. Но через несколько лет, на удивление многих, на сейнере под номером «452» вдруг образовался сплоченный экипаж. Причем в этом экипаже нашли друг друга те, от кого в других коллективах предпочитали поскорее избавляться. А здесь у них прямо братство образовалось, в которое теперь чужаки были не вхожи. Сейнер исправно ходил в море, но рыбы всегда ловил мало, план никогда не выполнялся. Капитан брызгал слюной в правлении, жаловался на плохие квоты, сети, старое оборудование. Но остальные члены экипажа никогда на жизнь не жаловались. И несмотря на низкую по сравнению с другими судами зарплату, никуда со своего сейнера уходить не собирались. Руководство артели подозревало, что капитан с командой занимаются какими-то махинациями, но за руку ни разу не поймали, а связываться лишний раз со скандалистом не хотели. Но вот когда из Москвы пришла просьба определить журналистку в самый сложный экипаж, не раздумывая, направили ее на сейнер капитана Никитинского. Если уж она и не выведет его на чистую воду, то хотя бы удастся ему немного насолить. Поэтому как ни пытался Константин Пантелеймонович в своей необузданной манере избавиться от журналистки, руководство все же настояло на своем.
Марина прошла по узкому качающемуся трапу и ступила на такую же танцующую из стороны в сторону палубу. Да, наивно было полагать, что два круиза по Средиземному и Балтийскому морям на комфортабельных лайнерах это уже серьезный опыт мореплавания. Как только обе ноги коснулись палубы, Марина сразу поняла, что сегодняшний завтрак скоро скажет ей «До свидания!».
Костя, покажи мадам ее апартаменты, резко выкрикнул капитан худощавому матросу с длинными, до плеч, светлыми волосами.
Марина хотела было возразить, что она мадемуазель, но быстро поняла, что в этой обстановке и в таком месте никакой разницы в этих значениях не увидят. Да и Константин уже со словами «Пойдемте, мандам» выхватывал сумку у нее из рук. А капитан при этом буркнул: «Так и быть, отдам тебе свою каюту. Надеюсь, ненадолго. Может, тебя волной за борт смоет, и добавил, обращаясь уже к экипажу: Только не забудьте заснять этот момент на телефон, чтобы эти уроды из правления потом мне мокрое дело не пришили». Марина не стала отвечать на этот выпад и молча прошла за Константином в чрево «лайнера», как она еще на причале мысленно назвала это ржавое корыто.
Каюта капитана это, конечно, было громко сказано. Сие помещение представляло из себя прямоугольник два с половиной на полтора метра, где были только койка с рундуком внизу, как в купе поезда, и маленькая тумбочка, прикрученная к полу большими шурупами. Бросив сумку на кровать, Марина пошла за Константином, который любезно, с ехидной улыбкой согласился показать ей «параход», как все моряки почему-то называют свои суда от мала до велика.
МРС-452 представлял из себя малый рыболовный сейнер, предназначенный для ловли рыбы кошельковым способом в непродолжительных рейсах. Команда состояла из девяти человек. У капитана была маленькая отдельная каюта, остальные члены экипажа размещались в носовом кубрике, рассчитанном на восемь человек. Маленький камбуз, гальюн и душевая находились рядом с машинным отделением. За ним был трюм для выловленной рыбы и ящики для снастей.
Хорошо, что я не страдаю клаустрофобией, вслух произнесла Марина, когда захлопнула за собой дверь «своей» каюты. Благо еще, что есть иллюминатор, а то вообще на склеп было бы похоже. Времени обжиться в таком помещении требовалось не более одной минуты. Сев на койку, она наконец сняла каблуки. Ходить на них по качающейся палубе было непростым испытанием. И когда надела кроссовки, ощутила себя как в домашних тапочках. Но обстановка вокруг была мало похожа на домашнюю. В таком окружении, да еще после таких пожеланий капитана, расслабляться нельзя ни на минуту. Зато прочувствовав все на своей шкуре, будет интереснее писать репортаж, переживая заново самые щекотливые моменты плавания. А потерпеть-то придется всего семь дней.