Спустить шлюпку! крикнул капитан.
Пантелеймонович, одумайся. Людей погубишь, голос старшего помощника звучал спокойно, но чувствовалась напряженность в нем.
Все знали крутой нрав своего капитана. Чтобы перечить ему, надо было самому иметь твердый стержень. Старший помощник не первый год был знаком с Константином Пантелеймоновичем. Не первый год уже они вместе бороздили здешние воды. Знал он, что ругаться с капитаном нельзя. В открытой схватке его не победить. Изойдется в своей ярости, но от своего не отступится. Спокойная же, размеренная, аргументированная речь старпома всегда действовала на капитана отрезвляюще.
Не спустим шлюпку. О борт разобьет ее. А спустим, люди в нее не смогут спуститься. А если спустятся, до острова доплывут, на берег не высадятся. Ради одной жизни будем рисковать несколькими.
Отставить шлюпку! Давай старпом, смотри карту, куда могло плот отнести, к какому берегу прибить, покладистым тоном произнес Константин Пантелеймонович.
Радист! Передай в правление неисправен двигатель. Задерживаемся. Помощь не нужна. Справимся своими силами, крикнул в радиорубку старший помощник.
Стук в дверь заставил вздрогнуть и проснуться. От неожиданности Марина подскочила и села на кровати, не понимая, что происходит. Но голос старика из-за двери вернул ее к реальности:
Деточка, завтрак готов. Жду тебя внизу.
Сейчас буду, ответила Марина.
За дверью послышались шаркающие шаги старика. Странно, вчера он вроде так не шкрябал подошвами о пол. Хотя вчера я на это и внимания бы не обратила. Марина еще пару минут посидела на кровати, осмысливая свои сновидения. Потом подскочила, оделась и пошла умываться.
Яичница остывает. Я сегодняшних яиц набрал. У меня все гнезда под контролем, старичок говорил бодро и приветливо.
Марина никогда не ела яйца морских птиц и немного с недоверием отнеслась к такому блюду. Но обижать хозяина, пригласившего к столу, не хотелось. Пришлось попробовать, поймав себя на мысли, что закажи она в московском ресторане яйца гагары или чернокрылого поморника, вряд ли удалось бы это отпробовать.
Я и не думала, что это так вкусно. Да и где я могла такое съесть, произнесла Марина, с удовольствием уплетая яичницу.
Пробуй, деточка, пробуй, в Москве тебе такого не подадут. Таких свежих тем более. А на обед я сварю суп из краба. Тоже свежего. Он еще сейчас живой, сказал старичок, с умилением глядя на свою неожиданную гостью.
Марина доела яичницу. Запила прекрасным черным кофе с печеньем. Отметила про себя, что дедок, несмотря на свой возраст, знает толк в еде и напитках и прекрасно готовит. Может, он и живет долго, потому что питается свежими, экологически чистыми продуктами и дышит морским воздухом. Но вдруг Марина вспомнила ноги старика из своего ночного сна. Хорошо, что поела. Иначе аппетита больше не было бы. Правда, и сейчас комок тошноты подкатил к горлу. Это не ускользнуло от внимания старика.
Что-то случилось, деточка? Не вкусно? спросил он.
Нет, что вы. Я просто много съела. Сейчас все пройдет, ответила Марина, пытаясь справиться с неприятными ощущениями.
Она встала из-за стола, сделала два шага в сторону, развернулась и, опершись на кухонный шкаф, быстро спросила:
Как вас зовут и сколько вам лет?
Вот теперь, Марина, чувствую, что вы журналистка, откинувшись на спинку дивана, размеренно произнес старик.
Я не говорила вам, что я журналистка. И имени своего не называла, пристально глядя в глаза своему новому знакомому, произнесла Марина. Показывая тем самым, что слова ее являются вопросом.
Ну, как же, деточка? Видимо, вчера ты малость перебрала моей настоички, раз не помнишь ничего. У нас с тобой была очень обстоятельная беседа, ты много о себе рассказала, загадочно улыбаясь, ответил старик.
Голос его был спокоен, речь размеренна. Боевой запал Марины резко спал. Она не знала, что ответить. Ведь она действительно ничего не помнит. Что она могла о себе рассказать? Что мог сделать с ней старик? Его голос и манера разговора сейчас были совсем не похожи на то, как он разговаривал раньше. Марине казалось, что она уже слышала это, но где, как, при каких обстоятельствах, вспомнить не могла. Да и какие обстоятельства, она же здесь всего второй день.
Меня зовут Федор Алексеевич, прервав паузу, произнес старик. В голосе его появились бархатистые нотки, а взгляд стал пронзительным и похотливым. Марина смотрела на него, как загипнотизированный кролик на удава. А вот сколько мне лет, попробуй определить сама. Посмотри внимательно мне в глаза.