В долгом рабстве души, в гулком царстве теней
* * *В долгом рабстве души, в гулком царстве теней,
Друг за друга с тобой мы с рожденья в ответе
И в сознанье одном до скончания дней,
Пока нас не унес жгучий солнечный ветер.
В прошлом власть пирамид и холодных зеркал,
Фараонов, царей, прорицателей, судей.
Я сегодня хочу, чтоб ты видел и знал
Бесконечную цепь наших связанных судеб.
Возвращаясь в миры, где страдания нет,
Нужно только успеть порученье исполнить:
Проводить для людей восхождения свет
И молиться, любить И провидеть, и помнить!
Хлеб изгнанья
Опять дорога змеится
* * *Опять дорога змеится,
Туман нисходит вечерний,
Уносит дальше возница
Судьба лишь смена кочевий.
Горька цикута скитаний:
С холмов родной Палестины
В костры испанских рыданий,
Тьму африканской равнины.
Летит на юг и на север,
Как будто жаждет забвенья,
Чужое горькое семя,
Чтоб прорасти в поколенья,
Любить, гореть и метаться,
Не обретая покоя,
В креольском огненном танце,
Соленой ласке прибоя.
Случайны встречи, жилища,
Звучат несладко наречья.
Чего столетьями ищем?..
Изгнанья путь бесконечен.
И в каждом новом рожденье
Горящим солнцем гонимы.
И день, и ночь сновиденье:
Восходим к Иерусалиму!
Над безмолвной землей израильской
* * *Над безмолвной землей израильской
Звезды сыплются, хороводятся:
То ли души дружины ангельской,
То ли искры иного воинства.
Небеса разошлись над Негевом,
В безграничности сопричастия.
Ловит время незримым неводом
Всех, кто в камни не превращается.
Эта ночь как судьбы знамение,
Перемены приходят главные.
За молчание и терпение
Обнимают родные, равные.
Он чинит время в старом Амстердаме
* * *Он чинит время в старом Амстердаме,
Вращаются века, созвездья, стрелки.
Блуждают лица в потемневшей раме,
Кругом повторы, двойники, подделки.
Волнуется вода, дрожит в каналах,
Плывут по ней то облака, то льдины.
Ему всегда чужой эпохи мало,
И окликом в ушах звучит ладино.
Опять бредут в пыли дорожной предки,
От ужаса, беды непоправимой.
Им в ноздри бьет изгнанья запах едкий,
Кочевья, одиночества и дыма.
А для потомков жребий уготован
Забвения, предательства, скитаний,
Скорбей и ласки родины суровой,
Которая надолго домом станет.
Колдует он над хрупким циферблатом,
Горит в костре заката мастерская.
А память все зовет, влечет обратно
И никогда его не отпускает.
Он чинит время в старом Амстердаме,
Рождаются, уходят с миром люди.
Поют и плачут о далеком Храме,
И молятся, не ведая, что будет.
Под сводами Иерусалима
* * *Под сводами Иерусалима
Я вечно молода, любима,
А годы пусть проходят мимо,
Не разделяя пеленой
Былое меж тобой и мной,
Как мир небесный и земной:
И с памятью жизнь совместима!
Есть одно стремленье: скорей бежать
* * *Есть одно стремленье: скорей бежать
От предчувствий боли, страданий, смут,
Слишком рана в сердце еще свежа,
Слишком опыт прошлой потери крут.
Берегу надежду: обняв теплом,
Всех моих сомнений растопишь груз,
И на тихий шепот «Шабат шалом!»
Я отвечу, что остаюсь
Слишком дерзок, безумен и рьян
* * *Слишком дерзок, безумен и рьян,
Он в равнинное русло не верит!
С горной кручи летит Иордан,
Для того чтоб сорваться в Кинерет.
По ущельям опасны прыжки,
Искры брызг, водопады, пороги.
Коридоры базальта узки,
Ледяные касанья ожоги.
А затем тишина и покой,
Из озерных глубин величаво
Выплывает священной рекой,
Позабывшей лихое начало.
Облаками мелькают валы
На поверхности сине-зеленой,
В череде отражений былых
Многократно воспетые склоны.
Смывая грех за всех, кто не раскаян
* * *Смывая грех за всех, кто не раскаян,
Поплачь в ночи и не гадай вперед.
Пусть стороной пройдет молва людская,
Счастливым будет благодатный год.
Прости лжецов, забудь мгновенья боли,
Предательства, отчаянья, обид,
Смирись с еще не ведомой судьбою
И переменам жизни будь открыт.
Пусть яблок вкус, тягучий дух медовый
Мне на твоих запомнится губах.
Произнеси любви живое слово,
Одолевая боль и смертный страх.