На мгновение я задумалась, стоит ли говорить отцу, но потом я взглянула на него, и все мои страхи ушли.
Это действительно был тот человек, который должен быть у каждой девушки. Тот друг, которому она может всё рассказать, ведь только он поймёт и поддержит её. Я абсолютно всё рассказала отцу, и во время моего рассказа он то улыбался, то хмурился, а это было значительным отличием от реакции моей матери, потому что он никогда не прерывал меня на полуслове.
А так же, когда я переводила дыхание, тараторя, он задавал вопросы. Много вопросов. И они были разнообразными, в нужном месте помогая дополнить мой рассказ. Они касались всего: от мельчайших деталей плана моего прикрытия до моего отношения к какой-либо мелочи.
Именно благодаря этим вопросам я смогла полностью рассказать отцу всё то, что моя мама не захотела слушать, выйдя за дверь. И когда я перешла к рассказу о приходе друзей Кэсси, он задал неожиданный вопрос. На то он и отец, чтобы подлавливать и вгонять в краску.
Итак, дочь, серьёзным тоном начал он. Я уже начала пугаться, что он скажет то же, что и мама. К которому из них мне следует присмотреться?
Что-то я совсем в последнее время соображаю плохо.
Ты о чём? Настороженно поинтересовалась я.
Я о тех парнях.
Наконец-то! До меня постепенно начал доходить смысл его вопроса, значит, со мной ещё не всё потеряно.
Пап, заикаясь, я всё же ответила, я их видела всего один раз! Мне никто не понравился.
Он улыбнулся, и вокруг его глаз начали собираться морщинки.
Ну, спросить-то я должен был.
Так мы просидели ещё час, рассуждая о прибытии в Элизиум и моём поселении в общежитие. В отличие от мамы, его интересовала любая мелочь касательно всего, без исключения.
Ты не думаешь, что тебе опасно жить с кем-то в комнате? А вдруг они заметят что-то необычное, ведь тебе часто становится не совсем хорошо.
О, как раз этот вопрос меня и мучил больше всего, ведь я, хоть и походила способностями, являлась чистокровной дриадой с двух сторон, но всё же во мне было что-то странное, что отличала от мирной пары Дэвида и Алесы Ковак. Как говорили родители, иногда, когда я сплю, я начинаю декламировать что-либо в стихотворной форме. Всё бы ничего, разговоры во сне дело пустяковое, но декламирую я на странном языке, понять которого родители не смогли. И да, мне часто становилось плохо. Ну, то есть не совсем плохо. Я могла начать плести что-либо, продолжая что-то втолковывать на том же языке. Очнувшись, я ничего не помнила из своих действий за всё время приступа, от чего у меня просто мороз шёл по коже. Об этом я никому не говорила, даже Кэсси. Однако мама всегда убеждала, что это временно, и я перерасту эти приступы, но я никак не могла в это поверить. Это вам не какая-то пустяковая детская болезнь.
По правилам Академии каждый вид живёт в комнате с тем же видом, но мисс Дюмейн договорилась, что мы с её дочерью будем жить в одной комнате. Мы же ровесницы, сёстры, плюс Мента отвалила в библиотеку Академии несколько старинных томов из своей личной коллекции.
Произнеся последнее, я закатила глаза. Род Менты уходил корнями глубоко в мифологию, что позволило им создать большую библиотеку в первом, родовом, особняке наяд Дюмейн. Лишь пару веков назад бабушка Менты решила переехать и растить свою дочь отдельно.
Ну что ж Я ничего против не имею. Наконец выдохнул папа. Лично я доверяю Менте Дюмейн.
По его глазам было видно, что всё сказанное им было правдой, хоть он волновался не меньше мамы. За это я ещё больше ценила папу, за умение принимать правду. А она была такой, что мне действительно лучше было бы в Элизиуме, и нельзя было упускать такой шанс.
После разговора с отцом на душе стало легче, хотя размолвка с мамой всё также не давала покоя. Но пока её не было, мне ничего другого не оставалось, как подняться к себе в комнату. Посмотрев на часы, я с удивлением заметила, что уже больше двенадцати.
Включив компьютер, я вошла в фэйсбук и увидела, что моя страница буквально преобразилась за те часы, которые меня тут не было. Казалось, что я являюсь пропавшим человеком настолько много там появилось всего, особенно за последние два часа.
Во-первых, это был миллион сообщений от Кассандры, которая интересовалась, в какой роще я потерялась, что у меня не отвечает телефон. Притом интерес её, ладно, миллион это много, был минимум на сто сообщений, интонация которых с каждым новым менялась.