Из носа и ушей торчат длинные седые волосы. Морщины. Умный взгляд усталых карих глаз. Чем-то похож на Эйнштейна. Так же отстранен от прозы жизни, весь в своих идеях. Завершало композицию кольцо аппарата для остеосинтеза над головой. То ли нимб святого, то ли терновый венец. Иван незаметно увлекся рисунком, прикрепил кольцо аппарата к профессорскому черепу спицами, дорисовал на нем выносные тяги, для того чтобы можно было открывать этот череп, как чайник.
Внезапно почувствовал запах хорошего табака - Илизаров стоял рядом и рассматривал его творение.
-Неплохая идея, коллега! - Нечто подобное я запатентовал еще лет пятнадцать назад, для замещения без трансплантации дефектов костей свода черепа за счет формирования дистракционного костного регенерата дозированным перемещением в дефекте отщепленного от его края костного фрагмента. Но все равно поздравляю!
-Кашлянул, подзывая ассистента, шепнул что-то ему на ухо. Через минуту тот принес большую, черно - белую Илизаровскую фотографию. Профессор небрежно расписался через весь снимок и коротко предложил:
-Меняю!
-Иван, не веря происходящему, отдал рисунок.
-Сам маэстро с ним заговорил! Назвал коллегой! Да еще подарил фотографию с автографом!
-Продолжим. Я расскажу о наших опытах по удлинению позвонков, по изменению формы позвоночника в желаемом направлении. У нас так же получены первые положительные результаты в опытах по восстановлению функции спинного мозга после оперативного частичного, (почти полного) его пересечения!
Иван Петрович был горд, что великий профессор одобрил его идею. Он не был новичком в ортопедии, и, дойдя до многого своим умом, уже имел опыт удлинения голени на двенадцать сантиметров. А то, что Илизаров все это уже давно придумал, так на то он и гений!
Сотни и тысячи врачей учились в Кургане и его филиалах, работали по методике автора самостоятельно и под его руководством. Многие были умны и талантливы. Но основные идеи своего метода профессор Илизаров запатентовал еще в пятидесятые, шестидесятые годы - больше двухсот изобретений. А за сорок два года работы под руководством Илизарова удалось защитить только семь докторских диссертаций. И ничего революционного в них не было.
А характер у маэстро был ох как не прост.
Особенно доставалось его сотрудникам. В Курганском центре одновременно ежедневно работали двенадцать операционных, оснащенных самым современным оборудованием. В бестеневые лампы, освещающие операционное поле, были вмонтированы видеокамеры, микрофоны и динамики - для двусторонней связи с кабинетом Илизарова. В кабинете стояли двенадцать мониторов, и босс мог наблюдать ход любой операции. Оперирующему можно было нажать ногой кнопку, и проконсультироваться по ходу дела у профессора. Но хирурги Центра очень не советовали курсантам нажимать эти кнопки, даже случайно!
Тотчас раздавался голос "с небес", усиленный мощными динамиками:
-Что, дураки фуевы, ничего без меня не соображаете?!
Но чаще он сам, несмотря на возраст, оперировал и людей, и собак. Для последних имелся огромный виварий, на триста пятьдесят животных. Ничем не отличающийся от "человеческого" медицинского центра. Только двери были на кодовых замках - там испытывались самые последние идеи профессора.
В центре тоже были закрытые отделения, куда курсантов не пускали: для богатых иностранцев, для добровольцев, согласившихся впервые испробовать на себе идеи маэстро(были, например, отделения, где "выращивали" недостающие части конечностей - кисти рук, пальцы, стопы)
Профессор большую часть дня проводил в своем Центре, часто оставаясь и на ночь. Все душевные силы он отдавал пациентам и совершенствованию своего метода.
И люди, несмотря на грубость, любили его.