Я понимаю, но словно, не унимаясь от причинённого удара, он продолжал подниматься мне вопреки. дефкон Тейри должен жить.
Хост Уилсон лично одобрил судьбу дефкона. Мы не смеем обсуждать его слово. высказав одно, я думал совсем о другом; возможно, только возможно, что пилот прав, хотя я тотчас отбросил эти жалкие помыслы перечить мораторию Уилсона. Я не мог позволить себе сомневаться. Это могло дурно сказаться на всей моей карьере эммиссара. Забудь это, Раф. Никаких сомнений!
Некоторое время я молча готовился к исключительному исполнению моратория. Подключив нейронет, я спланировал каждый свой шаг, и всевозможные отклонения от него, и, те отклонения, что не мог предусмотреть. Ежели меня может что-то застать врасплох. Даже Сахэль13 не посмеет помешать мне исполнить волю Уилсона. Не сейчас.
Мы прибыли! крихон осел в воздушном ущелье это знак; мне пора выдвигаться. Удачной нейтрализации. Сэр.
Закрыв глаза, я прыгнул с высоты 184 метров в глубокую расщелину между зданиями. Влажность воздуха составила 59%, температура 94 градуса по Эвизону. Плотность молекул: 45 нарсов на метр вероятность получения урона при приземлении составляет 3,1742%. Обычная сводка, что кайрос14 позволил мне увидеть перед прыжком. Я бы сказал, что вся эта числовая ересь меня вдохновила, но не стану лгать себе.
Страх позволяет нам сковывать себя в сети ума. Мы жаждем большего, но делаем для этого столь мало, что из подобного рвения, мы обретаем лишь бездонное отчаяние. Падение меня цепляет своей, скажем так, уязвимостью. Когда ты падаешь с высоты, на которую так долго забирался, ты видишь всё, что строил; что возводил и чем дорожил. Но каждый твой последующий шаг приближал тебя к этому падению. Падение, что я пережил в прошлом застало меня внезапно. Я был готов пасть и не подняться никогда более, но с болью на сердце я вспомнил если не поднимусь сам, меня уже никто не поднимет. И это падение и все последующие, стали для меня ритуалом борьбы со страхом. Тем страхом, что я поклялся забыть. Ту часть себя, что я забыл, ради себя будущего.
Поднявшись на второй этаж дворцового здания, я замялся. Снова не знал, правильно ли поступаю. В такие моменты обычно говорю себе, что решение уже давно принято. Я не могу сомневаться в том, что самолично одобрил в своей же голове.
Иначе, я не смогу доверять ни другим, ни себе.
Моя цель дефкон Лудмара. Единственный и неповторимый Тейри. Исходя из кона об анонимности представителей власти, дефконы, как важнейшие игроки системы справедливости скрыты от посторонних глаз. Даже моя пятая свобода не даёт возможности узнать, кто же скрывается за маской беспомощного и хрупкого старика.
Как бы то ни было, я был удостоен чести свидеться с ним и обсудить судьбу, принятую главой Алирмы.
Открывайте. почти шепотом провозгласил я, будучи полностью уверенным, что за мной следят и усердно прослушивают через камеры.
Дефкон в силу своих физических изъянов подошел к двери достаточно скоро. Я зашел в его обитель и сложив руки за спиной, и смирно ожидал дефкона в холле.
Вы ещё живы, дефкон. это был не вопрос, но и не утверждение; один из методов давления, что я применяю при допросе. Это заставляет «жертву» принять позицию. Одни обороняются, другие же воспринимают это как шутку. И один и другой тип краймеров легко читается в дальнейшем. Я просто испытывал его терпение.
Дефкон всё же улыбнулся. В голове уже начинал продумывать наводящий вопрос с укоснительным зацепом прошедшего инцидента в Хаиле. Вместо контратаки я услышал уклон от вопроса. Он пытался меня игнорировать, но, тщетно. Я не из тех эммиссаров, что падает от лёгкого дуновения. Если есть необходимость, я потяну за собой любого, кто задумает лихое против меня. Не важно какой у него статус. Для это не имело значения.
С чем пожаловали, мистер тут я представился, как есть.
В любом случае всякая информация сказанная вслух будет зашифрована. Всё благодаря атраническому шифратору от Уилсона, что он лично вручил мне после посвящения в эммиссары.
Никто не сможет узнать секреты конгломерата, пока шифратор исправен и находится со мной. Удобно. Я считал подобное устройство сказками фантастов, но со взрослением любая сказка обретает нотку суровой реальности, что мы воспринимаем, как логичное или же алогичное. Любое умозаключение, что я сделал, зависило только от видимости проблемы и способности к анализу.