САКСАУЛ
Не верилось мне, что была изощрённая месть
нелепый расклад обернулся совсем не прогулкой.
Я спички жевал, потому что хотелось мне есть,
хотелось курить, да вот не было даже окурка.
Я шёл за водой, только я заблудился в степи,
глазел не туда, а смотреть было нужно мне в оба.
И вот я сижу, непослушные руки сцепив,
провялен на солнце как будто туркменская вобла.
Чуток отдохну и продолжу безумный загул.
Я выжить хочу цель теперь я свою обозначу.
Но что это? Чудо! Здесь чёрный растёт саксаул,
а это спасенье, единственный шанс на удачу.
И ветки его мне не кажутся вовсе горьки
верблюд их смакует, как будто жуёт ананасы.
И вроде уже не совсем от меня далеки
забытые люди и даже дорожная насыпь.
Прощай, мой спаситель, прощай, саксауловый куст,
и эти ветра, что всегда налетают кагалом.
Простите, друзья, что бидон мой по-прежнему пуст,
зато я обрёл ту уверенность, что не хватало.
* * *
Была ноября склерозная слизь,
и мне казалось тогда,
что дни в сплошную метель слились,
и небо скрыла вода.
Травил меня, как какой-то яд,
казарменный нищий быт.
Где небо, в которое кинешь взгляд,
и будешь тем небом сыт?
Где этот зелёный лепет лесов,
что сердце когда-то грел?
Закрыто всё на глухой засов,
утоплено в сизой мгле.
И выхода нет, однозначно нет,
и снова тоска томит,
и взгляд застревает в мёрзлой спине
облачных пирамид
Но завтра всё станет совсем иным:
исчезнет куда-то сор,
и я увижу не облачный дым,
а свой незабытый сон.
И степь предстанет совсем другой,
станет добрее вдруг.
Я здесь теперь совсем не изгой,
я её первый друг.
И когда вновь случится весна,
когда холодам отруб,
то прикоснется ко мне она
маками тёплых губ.
ДЕМБЕЛЬ
Мне ещё надо в армии обжиться,
чтоб суть её я доосмыслить смог.
Домой поедут завтра сослуживцы,
я на «губе» мотаю новый срок.
Печёт вовсю июльская духовка,
но так морозно у меня в душе.
Я объявлю сухую голодовку,
поскольку снят с довольствия уже.
Лежу опять без всякого матраса,
без курева, обросший и смурной,
но не желает Армия расстаться,
поиздеваться хочет надо мной.
Она пугает ужасом дисбата,
что не приснится и в кошмарном сне,
и командир дивизии по блату
пятнадцать суток добавляет мне.
Но выбор был: с судьбой смириться, либо
продолжить бой, хоть не осталось сил.
Я был по-настоящему счастливым,
когда поверил в то, что победил.
Что позади бессмыслица и беды,
что не живу по правилам чужим.
И эта незаметная победа
была победой над собой самим.
Глаз твоих синие незабудки
* * *
У многих сложных теорем
решений вовсе нет.
Зачем ты пряталась, зачем
все эти столько лет?
Нет, это недоступно мне,
взять не могу я в толк,
зачем я рыскал по стране,
как одинокий волк?
И много-много раз терял
твой взгляд и голос твой,
не зная, что найду тебя
в тебе, а не в другой?
* * *
Восхищенье пройдёт, как дождь,
и останется лишь усталость,
и заменит молчанье ложь
та, с которой всё начиналось.
Ты входила почти мечтой
недоступная, хоть и рядом.
Ты хотела стать только той,
без которой всё станет адом.
Сладким мёдом янтарных сот,
лунным отсветом невесомым
По тебе, как камыш, я сох
и желтел на болоте сонном.
Ты сводила меня с ума,
ты оставила в сердце мету.
Это был лишь сплошной туман,
твой обман, твой коронный метод.
Ветер, этот туман развей,
разгони его хорошенько!
Ты была из семейства змей,
а совсем не Серою Шейкой.
И судьба с каждым днём темней,
корчусь от непонятной боли,
и так пусто в трясине дней!
Обмани меня снова, что ли!
* * *
До свидания!.. Это осень
говорит губами дождей.
До свидания!.. Я не очень,
не отпетый ещё злодей.
Я ещё всё плохое брошу,
я тебе совсем не совру,
что звезды алмазную брошку
из созвездья Девы сорву.
Я легенда о том скелете,
что в шкафу притаиться смог.
Ты прости, обещанья эти