По окончании ремонта в Кулаги мы пошли назад в Хониару, где мои дурные предчувствия о том, что нам никогда не найти туземцев-навигаторов, были некоторым образом рассеяны сведениями о нескольких опытных местных капитанах каноэ с острова Тикопиа. Одни находились на самом острове Гуадалканал, а другие в поселении Нукуфера (Nukufera), примерно в 60 милях отсюда. Перед отправлением на встречу с ними я подумал, что заслужил выходной. Когда один окружной надзиратель, как мне сказали, выезжал на инспектирование в окрестные горные районы, я решил присоединится к нему.
«Можно мне поехать с ним?» спросил я окружного комиссара Теддера (Tedder). «А вы в хорошей физической форме?». «Да, конечно», беззаботно ответил я, и на следующий день пожалел о своей самоуверенности.
Надзиратель оказался того же возраста, что и Барри. Здоровенные носильщики, казалось, были скроены из сплошных мускулов. Там, где я спотыкался о грязные корни, резался и царапался о густой подлесок, они скользили по джунглям беззвучно и явно без усилий, словно призраки. Когда мы преодолели два 2000-футовых горных гребня, была сделана краткая остановка в деревне Тиномити (Tinomeati).
«У этого места название английское», сказал Крис, один из носильщиков.
«Что-то не похоже».
«Да вы еще едите их, по-нашему булламакау (bullamakau)».
«А! «Тин ов Мит», консервы!» воскликнул я, раздражаясь от собственной несообразительности. («Tin of Meat» созвучно с названием Тиномити прим, перев.).
С большой опаской я смотрел на хребет Голден-Ридж (Golden Ridge), последнюю и самую крутую преграду, возвышавшуюся перед нами. Мы скользили и пробирались наверх, пока меня буквально не начало шатать от усталости. Снова и снова мне приходилось валиться на землю рядом с илистой тропинкой, чтобы восстановить дыхание и дать передышку ноющим конечностям. С благодарностью воспринимал прохладу лившего, как из ведра, дождя. Крис терпеливо оставался рядом, пока я отдыхал.
Казалось, прошла вечность, прежде чем мы добрались до жестяной избушки, где должны были остановиться на ночлег, и тогда я услышал, как бригадир носильщиков философски изрек:
«Эта парень совсем поломалась. Его по пути помрет».
Затем, увидев, как я пробираюсь по поляне, он успокаивающе добавил: «Его помрет, но не совсем».
Теперь я мог дать отдых своему телу, но вскоре мои мысли пришли в беспокойное смятение. Усиливавшийся шум ветра, заглушавший даже барабанную дробь проливного дождя, явно предупреждал, что надвигалось нечто-то куда более серьезное, чем моя физическая усталость. Поднимался томберуа (tomberua), Большой Ветер, и до наступления ночи он проявил себя во всей красе. Ветер с рёвом налетел на горы; затем, заглушая его, с грохотом начали падать гигантские деревья, которые сминали все на своем пути. Это был настоящий циклон.
Иначе чем преступной мою неосмотрительность назвать было нельзя. Ведь циклон предсказывали метеорологи. Не важно, что перед тем, как мы отправились в джунгли, тревогу посчитали ложной, и официально это место находилось вне зоны опасности. Дело в том, что я оставил Барри на борту «Исбьерна» на открытой якорной стоянке при вероятности возникновения тропического урагана и сброшенная со счетов вероятность обернулась чудовищной реальностью.
У меня не было с ним связи, и ничего нельзя было сделать. Даже если бы шторм прошел быстро, понадобился бы, по крайней мере, еще один день для того, чтобы разлившиеся теперь реки, преградившие путь назад к побережью, стали проходимыми. Мы с несчастным видом толпились у мерцавшей штормовой лампы и так неподходяще опасной для ситуации керосинки, а хижина тряслась и скрипела. Во время Второй мировой войны здесь располагалась штаб-квартира австралийских партизан, боровшихся с японцами; кое-кто из пожилых носильщиков даже принимал участие в тех сражениях.
Человек с острова Рендова (Rendova), расположенного в северной части Соломоновых островов, присоединился к воспоминаниям о тех далеких днях. Его деревня, сказал он, находилась на берегу огромной естественной гавани, в которую однажды в поисках убежища вошла целая японская флотилия. В горы был направлен гонец с этой новостью для австралийского берегового наблюдателя, чтобы тот передал по радиосвязи информацию пилотам бомбардировщиков в Хендерсон-Филд (Henderson Field) на Гуадалканале.
Тем временем жители деревни собрались на вершине холма, чтобы, как в театре, наблюдать за ходом ожидаемого сражения. В деревне осталась лишь группа мужчин, которые держали наготове каноэ для спасения сбитых американских летчиков. Одним из них и был человек из нашей компании. Гребцы на каноэ действительно спасли экипажи трех самолетов.