Следует позволить гражданам Японии перемещаться по Дальнему Востоку, не испрашивая на то разрешения Министерства иностранных дел ДВР. Следует разрешить японским гражданам свободную покупку земель на Дальнем Востоке. Правительство ДВР должно принять закон об особом благоприятствовании японским гражданам в промышленности, рыболовстве и горном деле. Владивосток должен быть объявлен вольным городом с международными гарантиями. На территории ДВР всегда обязана оставаться незыблемой частная собственность. ДВР никогда не должна быть подчинена Москве. Таковы, в общих чертах, наши требования.
Если они будут приняты, то японское правительство станет искренним другом ДВР отныне и навсегда.
БЛЮХЕР. Это больше похоже на условия безоговорочной капитуляции.
ГЕНЕРАЛ. Вы преувеличиваете, Блюхер-сан.
БЛЮХЕР. Эти вопросы должны решаться не за столом переговоров, а на полях сражений.
ГЕНЕРАЛ. Если вы отвергнете наш меморандум, переговоры будут прерваны.
БЛЮХЕР. Ну зачем же. Отвергать мы не отвергаем, но и принять без корректив и консультаций не можем.
ГЕНЕРАЛ. С кем вам необходимо проконсультироваться?
БЛЮХЕР. У меня в Чите одна приятельница живет, гадалка
ГЕНЕРАЛ. Господин министр, здесь не место для шуток.
БЛЮХЕР. Так же, как и для бестактных вопросов. Я консультируюсь с теми официальными инстанциями, которые уполномочены правительством ДВР консультировать меня. Вы могли заметить, что я не спрашиваю вас, в какой инспекции писался ваш меморандум и кто его непосредственный автор.
ГЕНЕРАЛ. Если вы не примете меморандум начнется война.
БЛЮХЕР. Генерал, пугайте войной непослушных внуков. Меня не надо.
ГЕНЕРАЛ. Но вы не можете воевать!
БЛЮХЕР. Вы так считаете?
ГЕНЕРАЛ. У вас голод, тиф и хаос! Нет грамотного генералитета! И вы хотите противостоять серьезным воинским соединениям!
БЛЮХЕР. Чьи вы имеете в виду? Свои или белых?
ГЕНЕРАЛ. Большой разницы в этом не вижу.
БЛЮХЕР. А что же вы тогда повсюду трубите, что за белых не отвечаете, ибо они сами по себе конституционная власть?
ГЕНЕРАЛ. Это правда. Когда я говорил, что нет разницы между нами и белыми, я имел в виду уровень вооруженности, всего лишь. А так мы, конечно, за белых не отвечаем, они сами по себе, мы сами по себе.
БЛЮХЕР. А вооруженность одна?
ГЕНЕРАЛ. Одна.
БЛЮХЕР. А оружие у белых японское?
ГЕНЕРАЛ. Встречаются и американские образцы. Уровень их вооруженности раз в восемь выше вашей. Вы погибнете, начнись война.
БЛЮХЕР. Нам говорили так же в октябре семнадцатого года.
ГЕНЕРАЛ. Сколько времени вы просите для консультации?
БЛЮХЕР. Я ничего ни у кого не прошу. Я назначаю срок: месяц. Давайте это мое предложение обсуждать.
ГЕНЕРАЛ. Срок так велик, что я вынужден буду проконсультировать этот вопрос с моим правительством.
БЛЮХЕР. А куда торопится-то? Кормят здесь хорошо, постели теплые
ГЕНЕРАЛ. Я отдаю дань вашей выдержке, господин Блюхер, но хочу вас предупредить, что, если вы по прошествии какого-то определенного времени все-таки откажетесь принять наш меморандум, мы вынуждены будем решать все эти вопросы с другим русским правительством, которое существует на территории ДВР.
БЛЮХЕР. На территории ДВР существует только одно правительство.
ГЕНЕРАЛ. Слепота скорбная болезнь в том случае, если у человека действительно нет глаз. Но если у него есть глаза, обладающие великим даром видеть, а он не хочет видеть или еще хуже боится видеть, тогда это уже не болезнь, а крах.
БЛЮХЕР. Браво! Именно это я и хотел сказать вам, вы угадали мои мысли, генерал, браво!
ГЕНЕРАЛ. Оказывается вы ловкий дипломат, господин Блюхер.
БЛЮХЕР. Стараюсь.
ГЕНЕРАЛ. Простите за нескромность: ваша гражданская профессия слесарь?
БЛЮХЕР. Токарь, генерал, токарь.
ГЕНЕРАЛ. Что, большая разница?
БЛЮХЕР. Очень.
ГЕНЕРАЛ. Вы играете в простака.
БЛЮХЕР. В таком случае вы пытаетесь играть в провидца.
ГЕНЕРАЛ. Блюхер, Блюхер Я, право же, отношусь к вам хорошо.
БЛЮХЕР. Я к вам тоже
ГЕНЕРАЛ. Вся трагедия состоит в том, что вы не прошли той школы, которую прошел я, а я, в свою очередь, не знаю разницы между токарем и слесарем.
БЛЮХЕР. Считается, что к старости люди добреют
ГЕНЕРАЛ. На это не надейтесь. Политик не имеет права стареть. Состарившийся политик должен быть убит или отстранен. Иначе нацию постигнет горе.
БЛЮХЕР. Сколько вам лет, генерал?