БЛЮХЕР. Не буду. Спасибо вам, учитель.
УЧИТЕЛЬ. Мы еще не отрабатывали ритуал поклонов и улыбок.
БЛЮХЕР. Завтра, ладно?
УЧИТЕЛЬ. Честь имею кланяться.
БЛЮХЕР. Спасибо. До свиданья.
УЧИТЕЛЬ уходит. БЛЮХЕР отходит к кушетке, ложится и засыпает.
Картина седьмая
Кабинет «Версаля». САШЕНЬКА ГАВРИЛИНА, ИСАЕВ, жокей ЛЯЛЯ и ГАВРИЛИН.
ГАВРИЛИН. Бега это вид припудренного сутенерства.
САШЕНЬКА. Ты же сам играешь напропалую в преферанс.
ГАВРИЛИН. Преферанс для русского интеллигента единственная возможность жить разумом в разумном мире регионального риска. Нет, скорей, скорей в Париж. От бегов, от склок и крови.
ЛЯЛЯ. Вот вы все говорите, говорите Бега вроде церкви: на какого попа нарвешься. Бега это цирк на конной тяге. Вы бы на вашего любимого Фривейского поглядели, когда он играет. Глаза стоячие, сам белый, руки ледяные. Он мне предлагал: «Дай подвод на верную лошадь любой контракт устрою».
САШЕНЬКА. Зачем ему это?
ЛЯЛЯ. Тут все кругом рубли, а на бегах доллары. Вот зачем. Если там выиграл так это уж навсегда выиграл. Рубли у него есть долларов нету.
ГАВРИЛИН. Он производит на меня впечатление афериста, более того: какой-то Фривейский при Колчаке сидел в тюрьме по делу торговой фирмы «Шубин и сыновья» за аферы. Мне лень выяснять: тот это Фривейский или другой.
САШЕНЬКА. Папа, при официозном журналисте такие дерзости. Исаев либо донесет, либо сон потеряет.
ИСАЕВ. Говорят, поэты пишут своих героев с самих себя.
САШЕНЬКА. Пишут не говорят.
ЛЯЛЯ. Все пикируетесь Смотрите пикировка она противоположным кончается. Будем здоровы, господа А ты, мальчик, помни, что я тебе говорил.
САШЕНЬКА. Исаев, вы в профиль похожи на Бонапарта.
ИСАЕВ. Но вы не похожи на Жозефину.
ГАВРИЛИН. Дитя мое, пора. Нас ждут во французском консульстве, визы в Париж готовы.
ИСАЕВ. Завтра я еду в океан рыбачить. Как вы, Сашенька?
САШЕНЬКА. Возьмете?
ИСАЕВ. Могу и спиннинг вам приготовить.
САШЕНЬКА. До завтра. Бойтесь Фривейского, папа его тоже боится.
ГАВРИЛИН. Я боюсь только одного: слепого бунта, когда жгут библиотеки. Да здравствует жандарм, охраняющий библиотеку!
ГАВРИЛИН и САШЕНЬКА уходят.
ЛЯЛЯ. Отец краснобай, Россию профукал, проговорил, а дочка хороша.
ИСАЕВ. Талантлива. Я стихи читал здорово.
ЛЯЛЯ. Мальчик, стихи у нас нужны тысячам, цыгане всем. Женись на Маше. Она как ангел Хоть и порочный. Я вас бы озолотил. Реганка поможет. А?
ИСАЕВ. Ляля, а кони добрые?
ЛЯЛЯ. Конечно, не люди У них глаза с отливом. В слезе. Ладно. Будь счастлив, Исаев. У тебя вон ноздри играют: для тика рано, видно, тоже рискач. Приходи на бега, приходи. Маша от меня ничего не принимает, так ты ей с Реганки подкинь
ЛЯЛЯ уходит. Появляется ФРИВЕЙСКИЙ.
ФРИВЕЙСКИЙ. Добрый вечер. Обыскался Гиацинтова. Не видели? (Подходит к окну.)
ИСАЕВ. Нет.
ФРИВЕЙСКИЙ. Вы замечали, как грустно видеть одинокую женщину в пустом осеннем сквере?
ИСАЕВ. Вы в трансе? Плюньте на все. Хотите, поедем к цыганам; Машенька будет петь в «Ржавом якоре».
ФРИВЕЙСКИЙ. Цыгане погубили Пушкина.
ИСАЕВ. Послезавтра интересные бега. У меня есть верная лошадь.
ФРИВЕЙСКИЙ. Какая именно? Верных лошадей нет.
ИСАЕВ. Я не настолько богат, чтобы рисковать. Пари?
ФРИВЕЙСКИЙ. На кого ставите?
ИСАЕВ. Регана.
ФРИВЕЙСКИЙ. Сумасшедший. Это кляча.
ИСАЕВ. Тем не менее.
ФРИВЕЙСКИЙ. Молодых надо учить. Я принимаю пари. Три тысячи долларов вас устроит?
ИСАЕВ. Сумма астрономическая.
ФРИВЕЙСКИЙ. В кусты? Испугались, пташечка моя?
ИСАЕВ. Согласен.
Появляется ВАНЮШИН.
ФРИВЕИСКИЙ. Утвердите наше пари, Ванюшин. Я ставлю против исаевской Реганы три тысячи. Выплата наличными немедленно.
ВАНЮШИН. Два сумасшедших.
ФРИВЕЙСКИЙ уходит.
Что вы наделали? Проиграетесь в пух! Такие деньги.
ИСАЕВ. Зато выиграю Фривейского. Иметь такого надежного человека совсем не плохо для газеты.
ВАНЮШИН. А если, паче чаяния, выиграете он вас возненавидит У него таких денег нет
ИСАЕВ. Я добрый Он меня простит
ВАНЮШИН. Стану сегодня пить! Мерзостно мне сегодня!
ИСАЕВ. Что-нибудь случилось?
ВАНЮШИН. Ничего особенного. Боюсь проиграем выигрышную партию. Я верил в то, что Меркуловы договорятся с атаманом. Начались распри А распри в России начало гибели.