Когда я открываю глаза, я вижу чёрно-серебряные ветки ивы. Я лежу под ними, словно под балдахином кровати, на постели из воды, тины, веток и бумажных стаканчиков; когда я поворачиваю голову, всё это начинает колебаться. Ивы растут из почти отвесного склона. Крутой берег это глубокая вода. Мне страшно.
Я пытаюсь подплыть к берегу, шевеля руками. Вода очень холодная, и закоченевшие руки слушаются с трудом. Я плыву к берегу долго-долго, и река вокруг шевелится, грозя закрыть моё лицо гадкой тиной и грязной водой. Она несёт меня вдоль берега, из которого торчит много-много деревьев и кустов. Они всё время закрывают от меня небо, только иногда проглядывает между ветками месяц. Наконец, мне удаётся схватиться рукой за одну из длинных веток, опустивших свои пальцы в воду. Тут же я хватаюсь второй. У меня сильно дрожат руки, но я держусь изо всех сил и потихоньку перебираю по ветке руками, подбираясь к берегу. Мне очень надо вылезти и согреться. Это очень трудно, но я выкарабкиваюсь, цепляясь за ветки, стволы и корни. Сажусь верхом на тонком, но крепком стволе, держась обеими руками. Потом карабкаюсь вверх по берегу. На нём много ив, есть за что держаться. От напряжения и холода дрожит всё тело, ногами упираться и толкать себя ещё труднее, чем цепляться руками. Я лезу, лезу, лезу. Вылезаю на тропинку там меня рвёт грязной водой. Очень болят голова и грудь. Я иду по дорожке, потом сворачиваю с неё, потому что мне вдруг кажется, что кто-то преследует меня, и становится страшно. Я пробираюсь между кустов, долго-долго, наугад. От ходьбы я немного согреваюсь, и слабость уменьшается. Я не останавливаюсь, чтобы не замёрзнуть снова.
Небо светлеет, и я чувствую, что у меня больше нет сил. Я вижу большое дерево с дуплом у земли, забираюсь туда и засыпаю.
Во сне я снова оказываюсь на реке, но теперь вода кругом грязная. Я погружаюсь в неё, но не полностью; моё лицо на границе между водой и воздухом, и тина облепила его. Течение несёт и несёт меня. Мне очень холодно, а грудь болит оттого, что не могу вдохнуть.
Когда я просыпаюсь, уже день. Меня трясёт, мне сразу жарко и холодно. Болят колени, локти, плечи их словно выворачивает кто-то невидимый. Трудно дышать, всё время кашляю. Тина и грязь засохли на мне, и кожа чешется. Свет режет глаза. Хочется есть и пить, но я в состоянии только отползти в кусты по нужде и так же вернуться обратно. Плохо, мне очень плохо. Я сижу на траве, закрыв лицо руками. Я раскачиваюсь и скулю. Потом приходит ночь. Потом снова день. Я засыпаю. Просыпаюсь от дождя. Сначала несмелый, он вскоре превращается в холодный ливень. От прикосновения воды, которая мне кажется ледяной, всё болит. Но я рада, потому что могу утолить жажду. Я набираю воду в горсти и пью, снова набираю и снова пью. Очень сильно болит голова. В животе от голода будто бритвы с иголками. К утру дождь стихает, а я нахожу силы встать. Мне надо найти еду. Я бреду, шатаясь от боли и слабости, наугад. Меня сотрясает кашель. Я стараюсь сдерживать его. Мне кажется, что кто-то злой может его услышать и напасть на меня. Раскисшие ботинки мешают; я снимаю их вместе с носками и оставляю. Потом я снимаю волглый жилет и тоже кидаю. Без него рубашка, наконец, высыхает, идти становится легче. Я не разбираю дороги, и сучья царапают мне ноги, руки и лицо; я прикрываю ладонью глаза. Наверное, я прошла уже почти весь лес. Значит, я скоро выйду к людям и поем.
Я выбредаю на небольшую поляну на берегу лесной реки. В ней вода тёмная, но нет ни тины, ни мусора. Полянка покрыта молодой травой, и по этой траве раскидана мужская одежда: рубашка, джинсы и трусы. На ветку одного из прибрежных кустов нацеплена шляпа. Я застываю на границе между лесом и полянкой. Я не вижу мужчины, хотя понимаю, что он где-то здесь. Я смотрю на воду. Из неё выныривают голова лицо облеплено волосами и плечи. Поводя руками, мужчина плывёт к берегу. Потом встаёт в воде и убирает с лица волосы. На меня взглядывают яркие синие глаза.
Я гляжу на волка, и он, застыв, глядит на меня. Его тело блестит от воды, цветом оно как топлёное молоко. Тёмные соски и впадина пупка делают его туловище похожим на строгое, чуть удивлённое лицо. Он шевелит губами, словно что-то говорит мне, но я ничего не слышу. Он говорит снова. Я просто смотрю и смотрю на него. Я не могу понять, что лучше: попросить у него помощи или уйти и спрятаться. Но я чувствую, что больше не могу идти. Я слишком слаба, слишком устала.