Но, в то же время, никто бы не сказал, что жизнь Билла была размеренной и лишенной каких-либо событий. Как раз наоборот! Он был, надо сказать, самым популярным и самым приглашаемым актером во всей кинопромышленности. Коллеги уважали и завидовали ему, поклонники, оставаясь на расстоянии, давали о себе знать непрекращающимися письмами, звонками, емэйлами и всякого рода вторжениями, используя для этого малейшие возможности. Фотографы ожидали его на каждой церемонии, его лицо заполняло страницы Интернета, он был повсюду, он был всем, он значил все для достаточно большого количества людей на планете.
Но кто знал, что он был человеком весьма одиноким, мечтавшим стать невидимым, что он хотел больше всего на свете, чтобы люди смотрели на него, как на обычного человека, чтобы в их глазах перестала появляться, раз и навсегда, искорка очарования его признания! Как все это утомляло его, как все это ему мешало, но кому он мог это сказать? Никому! Вот в чем вся драма: никому! Его любили за то, кем он был и это «кем он был» стало, раз и навсегда, неотделимой частью его личности, его костюмом, который он уже не мог снять.
Но, как все творческие люди, талантливые, непокорные, он мечтал о том, что сможет изменить все еще раз, несколько раз, если того захочет, сможет меняться до бесконечности, быть хозяином своего собственного образа, своей собственной жизни, сохраняя способность действовать, производить и создавать фильмы, которые он так любил. Да, именно, фильмы! Творческая жизнь! Она была выше всех других интересов, она привязывала его к реальной жизни, и, когда ему удавалось выпустить новый фильм, он был счастлив.
Но вертеться без остановки в колесе, даже роскошном и полном возможностей, оставалось по-прежнему «вертеться в колесе», а он хотел отправиться куда-то еще. Куда, он еще не знал. Именно поэтому эти новые вторжения не были ему неприятны, как раз наоборот, он наслаждался ощущением близкого обновления и каждая секунда ожидания не только не раздражала его, но доставляла ему большое удовольствие от сознания чего-то неизбежного.
В тот вечер Билл остался опять один на своей вилле, изможденный бесконечными спорами вокруг нового фильма. Актеры, актрисы, художники, музыканты, костюмеры, все они требовали советов, мнений, решений. Он был своего рода «отцом» для группы из нескольких сот взрослых человек. Это изрядно давило на него. Он любил оставаться один, когда он не должен был ничего и никому, когда он не должен был находить решений, когда он не должен был быть «на высоте», соответствуя требованиям других, всегда быть «безупречным». В своем одиночестве он мог избавиться от своей маски, не беспокоясь, забыв о том, как он выглядит, и полностью отдаться своей внутренней жизни, которая была далеко не бедной.
Билл был обязан всем, что он имел, только самому себе: его актерской карьерой, его первыми шагами в качестве режиссера и, наконец, созданием его собственной продюсерской компании. Всем этим он не был обязан никому другому, кроме себя самого. Он имел огромный творческий потенциал, который давался лишь небольшому количеству людей, и он использовал его с большой эффективностью. Его карьера неслась вперед по прямой линии, все выше, все дальше, но однажды Билл обнаружил, что достиг предела человеческих возможностей. Он остановился, так как ничто из его окружения не стимулировало его к движению вперед: он был на вершине! Но подсознательно, в глубине своей души, он чувствовал, что это не предел, что он может пойти дальше, гораздо дальше
«Цари, Наследники, Таинственный остров» эти слова льстили его самолюбию. «А почему бы не начать верить в невозможное Так, вдруг начать верить, и все. Не спрашивая себя, почему, просто начать верить» Он медленно засыпал, окутанный своими мыслями.
Глава 2
На следующий день после этого странного ментального обмена, Кристина готовилась идти на работу. Она не любила рано вставать, она была, скорее, тем, кто любит танцевать всю ночь и возвращаться утром с первым пением птиц, чтобы, наконец, погрузиться в свои мечты. Просыпаться в шесть часов утра для того, чтобы втиснуться в общественный транспорт, это было для нее полным кошмаром. Раньше, в начале, она пользовалась метро, и, так как ей приходилось пересекать весь город под землей, у нее было достаточно времени, чтобы понаблюдать за людьми.
Отчаяние было отпечатано на их лицах, глаза были пустыми из-за отсутствия каких-либо мыслей, полный вакуум окружал Кристину в течение этих поездок. Обычно она умела ловить волны, исходящие от мыслей людей, добрые, злые, мысли, которые наталкивали на размышления, агрессивные мысли, она ловила и понимала все. Но отсутствие каких-либо мыслей было совершенно невыносимым для нее.