Тело видел, огрызнулся Иван. В паре метров от грузовика с асфальтом лежал. Здорово порвали. Волки, наверное, или медведь.
Рядом с грузовиком?! Я почему-то сразу представил себе здоровенную железную махину, за километр воняющую дымом, бензином и подогретым гудроном. А если она еще и громыхает двигателем волк и близко не подойдет. Волк. А вот оборотень может. И часто у вас тут такое? Часто волки нападают на людей?
Не часто. Иван вжался в спинку стула и будто бы разом стал вдвое меньше. Но старики говорят, в начале девяностых бывало
Сколько в Саранске зарегистрированных оборотней? Я нажал на слово «зарегистрированных». Я утром видел четырех.
Семеро, с явной неохотой выдавил Иван. Саш, это не они. Я наших всех знаю, хорошие ребята. С одним еще в школе вместе учились.
Под ключицей стрельнуло. Я по привычке склонил голову набок, пытаясь унять боль. Когда-то давно это помогало тогда болели разорванные мышцы и связки. Сейчас болело то, что вылечить уже невозможно.
Они оборотни, Светлый! Я еле удержал себя от того, чтобы вскочить со стула. Хорошие ребята не едят людей по лицензии.
Трое вообще от лицензий отказались. Иван тяжело вздохнул. Саш, ну не могли они
Могли, отрубил я. Или они, или заезжий гастролер. Почему ты их защищаешь, Ваня? Они Темные!
А ты что бы стал делать?! взорвался Иван. Потом втянул голову в плечи, прислушиваясь, не проснулись ли родные, и продолжил уже шепотом: Саша, у нас тут не Питер. Все свои. Вадим меня еще пацаном помнит. А Серега и Катя сами у меня, считай, на руках выросли. Обычные ребятишки. Веселые, здоровые, крепкие, родители хорошие. Их судить, Саша? Их ловить?! Даже Семеныч
Ловить и судить! рявкнул я. Вы дозорные, Ваня. Вы не имеете права закрывать глаза на такое. И я не имею, понимаешь?
Да понимаю я, понимаю, ответил Иван уже спокойнее и тут же разлил по второй. Саш, мы с Семенычем не такие уж колхозники. Я приглядывал за Темными, это моя работа. Поверь, очень маловероятно, что это кто-то из местных. Трое, как я уже говорил, вообще не охотятся. У четырех лицензия на этот год еще не закрыта.
Тогда надо искать того, кто не зарегистрирован в Саранске. Я одним махом опрокинул рюмку. Или новообращенного. Больные старики, дети, супруги кого-то из семерых
Саша, что у тебя с глазами? тихо спросил Иван. Ты ты поэтому Волк, да? Волк?
Поэтому, буркнул я, опуская взгляд. Давай не будем, ладно? Спать охота.
Спать так спать. Иван пожал плечами и поднялся. Я тебя понял. Будем работать Волк. Попробуй завтра заглянуть к Петровичу, он как раз недалеко от того места, где дорогу делали, живет, за Атемаром. Я тебе утром на карте покажу, не промахнешься.
Что за Петрович?
Сам увидишь. Иван хитро улыбнулся. Очень умный мужик, много чего расскажет. Тебе понравится.
Что-то слабо верится, вздохнул я, устраиваясь на раскладушке. Ладно, заглянем к этому вашему Петровичу.
Расспрашивать почему-то не хотелось. Меньше знаешь лучше спишь. А я не спал уже сутки с лишним.
* * *Я не сразу понял, что меня окружает. Темнота, чернота, в которой видны лишь силуэты и светящиеся прямоугольники. За всем этим угадывалось что-то знакомое, близкое, но словно прикрытое невидимой, но почти осязаемой пленкой. Мало света, почти нет запахов, и шуршание асфальта под подошвами тихое, будто бы мои ноги вдруг удлинились настолько, что я слышал его издалека. Так не бывает.
Бывает! Но со мной это было так давно, что я успел забыть, как выглядит ночь.
Не глазами Волка.
Даже не глазами обычного Иного, не перевертыша.
Глазами обычного человека.
Я будто бы сразу лишился двух третей чувств, к которым успел привыкнуть настолько, что они уже казались чем-то самим собой разумеющимся. Ослеп и оглох. А обоняние, убогое и жалкое человеческое обоняние выхватывало из налетавшего порывами ветра лишь запах сырости, слегка разбавленной бензином.
Но по-настоящему страшно мне стало, только когда я не смог поднять с асфальта собственную тень. Она все так же лежала под ногами мокрой тряпкой, плоская и неподвижная. Кто-то или что-то напрочь отрезало меня от Сумрака. Я оказался в незнакомом месте. Одинокий, лишенный Силы, почти слепой и беззащитный. Почему? Или лучше будет спросить для чего? Разумеется, неприятности не могли заставить себя ждать.
Хриплый вой, от которого левое плечо скрутило привычной болью, раздался совсем близко. Тот, кто ничего не знал о Сумраке, серой подкладке мира, и его обитателях, мог бы успокоить себя мыслями о голодной бродячей собаке. Но собаки так не воют. В незнакомом мне безликом городе шла охота. И охотились не на меня. Тусклые фонари лишь кое-как подсвечивали обочину дороги, по которой не спеша шагала девушка в короткой серой куртке. Мне на мгновение показалось, что я уже встречал ее раньше. Только где? Одна ни машин, ни других прохожих. Конечно, вервольфы выбрали ее. Моложе, слабее и уж точно вкуснее. А меня вообще не должно было быть здесь. Еще не поздно спрятаться?