Бахтиёр Ирмухамедов - Нетленки. Книга двенадцатая

Прямая линия с вождем,
Где льются просьбы-укоризны:
«От Вас не милости мы ждем,
А справедливости по жизни».
Вопросы разные, но все
Они о трудностях бытийных,
О буднях, тонущих в тырсе,
И о разрухах трагедийных:
Полуобвалено жильё,
Дороги в ямах повсеместно,
Кругом бесчинствует жульё,
Живут чиновники бесчестно,
Везде мздоимство и обман,
И в депутатах все притворно,
Любой начальник  истукан,
Зарплата ж  вовсе смехотворна
И успокаивал народ
Вождь, отвечая на вопросы,
Мол, не один потребен год,
Чтоб ликвидировать торосы.
Всё было чинно, как всегда.
Звучал привычно деловитый
Ведущей голос: «Господа,
В эфире город Апатиты».
На фоне виден недострой,
А в кадре  девушка в печали
Обречена, но все ж горой
Стоящая за идеалы.
Ей было трудно говорить,
Как подвели ее к закату
Те, кто клялись не навредить
Священной клятвой Гиппократа.
Не упрекая никого,
Она просила о возврате:
«Спасите город от всего,
Что натворили бюрократы.
Мы жить хотим  не выживать!
Верните городу больницу,
Чтобы могли нас врачевать,
А не выписывать гробницу.
Мы умираем по пути
В каретах помощи бесплодной,
Не успевая вознести
Молитвы к благости Господней.
Мы лишены врачебных рук,
Нет хирургии и роддома,
Нас обрекли на тяжесть мук
Жрецы преступные содома.
Мои недели сочтены,
Не за себя прошу, поймите:
Во имя Бога и страны
Спасите город мой, спасите!
Случилось так быть может, я
Не доживу до листопада,
И песнь осеннего дождя
Не прозвучит, как серенада,
И без меня морской прибой
О берег лунный будет биться,
И не ко мне слетит судьбой
С высот заоблачных Жар-птица,
Оставлю всех, кого люблю,
Не побывав в своем зените,
Я умираю, но молю,
Живых, пожалуйста, спасите!».
Она не плакала, хотя
Глаза наполнились слезами,
Но слезы лились у вождя
В душе, истерзанной словами
Той, кто у пропасти стоит,
Но за других радеет сердцем,
Не предавая Апатит,
Судьбой осыпанная перцем.
И вождь ей твердо обещал,
Что восстановит медицину,
И будет вновь медперсонал
Иметь все нужные вакцины;
И Дарье вызвался помочь,
Сказав, его больного папу
Болезнь такая же точь-в-точь
Пыталась выдать смерти в лапы,
Но всё удачно обошлось,
И папа выздоровел вскоре 
Так что решаем твой вопрос,
И ты еще увидишь море.
Волненье с радостью сплелись
В неочерствевшем сердце Даши,
И мнилось, будто неба высь
Вдруг стала радужной, как раньше,
Хотя и не было дождя
В тот полдень в городе забытом,
И Дарья слушала вождя
Всем существом своим открытым
И будто молвила из ран:
«Спасли Вы матушку-Россию,
Теперь спасите россиян,
Преодолев дискинезию!».
Меня же мучает с тех пор
Один вопрос: «А где же были
Все, допустившие позор,
Когда больницу погубили,
Теперь же в облике святош,
Невероятно белокрылы,
Вдруг стали лезть вовсю из кож
И Дарью резко возлюбили?».
Пускай ответ проглотит мгла,
Но будет бюст, добром увитый,
Внизу слова: «Она спасла
На грани смерти Апатиты».

Ты жить обязана теперь!
И доктора тому порукой,
И ты в поруку эту верь 
Твои исчезнут скоро муки.
Бессилен страшный приговор,
Когда не меркнет воля к жизни,
Когда не видишь смерть в упор
И есть плечо главы Отчизны.
Кто не сдается  не умрет,
Переборов кровотеченья.
Переживает весь народ,
Тебе желая излеченья.
Радела ты не за себя,
А за людей, лишенных права,
Жить, о здоровье не скорбя,
Недоработками Минздрава.
К исходу близились твои
Бедой подорванные силы,
Но не сошла ты с колеи,
Представ подобием сивиллы.
Всего каких-то семь минут 
И все, как в сказке, изменилось:
Неутомимый сгинул кнут,
И снизошла вдруг Божья милость.
И полюбилась ты стране,
И свет вернулся в Апатиты,
И в необъявленной войне
Настала пауза для свиты.
Быть может, этот эпизод
Произведет метаморфозу 
И в душах нравственных босот
Мы хоть одну увидим розу.
Должна восстать из забытья
Осоловевшая Россия,
Должа уйти из жития
Ее чумная кахексия.
Отныне ты не сирота 
Ты стала дочерью народа.
Твоя заветная мечта
Вновь оживет в лучах восхода.
И вновь откроется тебе
Вся красота российской шири
В своей немыслимой волшбе,
В своем особенном ранжире.
Сумевши перетормошить
Страны застывшие аксоны,
Теперь обязана ты жить
Во имя родины и Сони!