Как вы?! Что с вами?! я слышал голос Стивенсона, но не мог ему ответить, крик отчаянья и слёзы наполнили мой разум, и я не мог делать что-то ещё кроме как терзать себя мыслями о совершенном преступлении, преступлении за которое никто меня не накажет, и потому это ещё сильнее меня очерняло. Закрыв лицо руками, я снова и снова прокручивал тот злосчастный момент, который на веки изъял меня из светлых списков рая.
Это я! Это я!
Что вы?! нервно переспрашивал док.
Это я, настоящий я! Вот я какой! и снова слёзы, бесполезные, как и вся моя сущность, бесполезна как все мои подсознательные попытки убежать от просмотра линчевания собственной души, которая, я уверен, уже давно мне не принадлежит.
Я вызову скорую помощь. Произнес пораженный доктор Стивенсон. Как я понимал, он был в меньшей степени поражен моим рассказом, и в большей, поражен моим поведением после открытия этой тёмной завесы.
Не надо. Тихо произнес я.
Всё-таки я сумел немного совладать с собой чтобы успокоится. Я был уверен в том, что я должен жить ради своей семьи, что я должен быть сильным чтобы защитить свою дочь, и поэтому, я должен переступить через остатки своих принципов, и жить дальше. Хотя в глубине души я понимал, что я, как и каждый человек на планете являюсь алчным существом, которое то и дело ищет себе оправдание, чтобы жить дальше, и не важно насколько тяжелый грех, ведь человек всегда найдет оправдание содеянному поступку. Да, я признаю это, но я признаю и то, что понимаю уровень своей вены, и что действительно хочу помочь своим родным, которые не должны отвечать пред чем-либо за поступки своего, как оказалось, паршивого отца и мужа.
Поднявшись на ноги, я увидел растерянного Стивенсона, и его верную секретаршу, которая стояла возле него, её лицо было в слезах, и она с не скрытым страхом смотрела на меня.
Ты можешь идти. Пытаясь спокойно говорить произнес док глядя на свою секретаршу.
Но доктор Стив
Мелинда! Иди! не выдержав крикнул он. Она испуганно взглянула на него, и молнией выскочила в коридор. Мы без слов посмотрели друг на друга и наконец-то сели. Нужно было немного переварить ситуацию, и попытаться сделать правильные выводы, ведь теперь нужно избрать тактику по новой блокировке моего мозга, потому что правда оказалась намного хуже неведенья. Мне казалось, что жить с этим я смогу только если снова это забуду, но теперь зная причину своих снов забуду так, чтобы уже не вспомнить, ни во сне, ни наяву, никогда.
Как мне забыть об этом док? опустошенный и разбитый спрашивал я.
А вы не должны забывать.
Док! Вы не понимаете!
Понимаю! Понимаю. Вот почему я так говорю. Вы узнали, что вас тревожит, и теперь вы можете с этим бороться.
Я не смогу с этим жить.
Сможете, вы жили с этим, вы мучились всё это время, просто вы не знали почему.
Это гнусный поступок док, я полностью разочарован в себе. Я пустышка, я прост
Перестаньте, перебил меня док. Вы сделали так, как сделал бы любой.
Это не так! со слезами на глазах крикнул я.
Это так. И вы должны простить самого себя, и не судить себя столь строго.
Док, я не помог ему, я просто смотрел.
А что вы могли сделать? Раненый, без оружия, вы бы тоже погибли, зачем?
Но самое страшное, что я и не хотел помогать. Сейчас, когда глаза мои были раскрыты, не было смысла что-то скрывать, я говорил всё как есть, так как я чувствую, и понимаю.
Ваше душевное состояние меня очень беспокоит, но, я хотел бы поговорить с вами о тех существах что вы видели, это, это невероятно!
Да, невероятно ужасно. Тихо ответил я.
Глава 10
Что делать?
В смысле?
Фил, он не берет трубку, глядя мне в глаза говорила она. Может что-то случилось?
Я уверен в том, что с ним всё в порядке. Либо он сейчас у психотерапевта, либо в церкви.
В какой церкви? удивленно спросила Люси.
Мы поговорили с ним, и решили, что будет лучше освятить дом.
Но Фил, это не поможет, это бред, ты думаешь, что приедет священник и жить станет лучше? я был немного удивлен реакцией Люси, но всё-таки я её понимал.
Пойми, я начал, но не мог подобрать слова, ведь рядом был ребёнок. Да, это не панацея, но нужно попытаться сделать всё возможное.
А зачем нам священник? робким голосом спрашивала маленькая Эйприл.