Заячья тушка, а точнее будет сказать туша, была вывешена в сенях с черного входа и ждала своей участи. И вот час настал. Главный барский повар, Иван Михайлов, послал Матрену за тушей, пора было начинать. И вдруг из сеней раздался истошный крик, и Матрена с обезумевшими глазами влетела назад в кухню и запричитала:
Все! Погибли мы, ой матушки святы! Куды бежать, сгонют со двора!
Иван стремглав бросился в сени, и аж руки заломил от горя, когда увидел, что зайца-то и нет! Дверь в сени не запиралась и, похоже, дворовой кобель, здоровый и страшный Полкан, полакомился зайчатинкой от души.
Всей челяди, причастной к приготовлению званого ужина, грозила страшная расправа. Они знали, какова барыня в справедливом гневе, так что, хоть беги со двора, Матрена права.
Не бывать этому, вдруг зло изрек Иван Михайлов, и в голове у него созрел план.
Он не винил Полкана, что с него взять, хищник, он и есть хищник. Но вот кого он ненавидел всем своим мужским существом это кота Жерара. Особенно он не терпел его на кухне, когда тот тайком пробирался в нее и шастал по полкам, корзинам и ящикам, и все вынюхивал чего-то. Не дай бог, рыбу найдет, всю обгложет и покусает, да еще и нагадит в углу.
Иван не любил эту жирную бестию, но барыне жаловаться не смел, а вот горничной Антонине выговаривал:
Не будешь за котом приглядывать, пришибу его, так и знай. А тебе ответ держать.
Антонина испугалась, и с некоторых пор кот на кухне не появлялся. И вот теперь Иван замыслил недоброе. Он изловил кота, выманив его во двор, и через час в сенях уже висела освежеванная тушка под стать прежней заячьей.
Ты, Матрена, помалкивай. Ничего, мол, не знаю, никто зайчатину не крал. А кто пикнет, того со двора вон! Мы не сознаемся, а того и обвинят, кто язык за зубами держать не умеет.
Но все обошлось. «Зайца» запекли до румяной корочки, обложили картошкой и мочеными яблоками и подали ароматное блюдо к столу.
Гости ели и причмокивали. Мясо было нежное, мягкое. Да и то сказать, кормили кота, пожалуй, не хуже, чем дворовых. Всегда лакомые кусочки с барского стола получал, и молочко свежее, и сметанку.
Прием удался, все хвалили Александра Аристарховича за вкусного зайца и разлюбезную Марию Андреевну за прием и разносолы. После ужина, как и положено, были танцы. Но гости танцевали мало, больше прогуливались по залу, неспешно беседовали, дамы сплетничали, мужчины хохотали. И только молоденькие Дмитрий Андреевич да хорошенькая Наденька Немытина нет-нет, да и выходили в круг, чтобы покружиться в неспешном вальсе.
Гости любовались молодой парой и перешептывались между собой, что тут, мол, что-то затевается. И у Дмитрия глаза сияют, и у Наденьки щечки пылают. Ну чем не пара, молоды, красивы, богаты!
Но после этого званого вечера Мария Андреевна чуть не слегла, узнав, что пропал ее любимый Жерар. Его искали всем домом, облазили весь двор, все закоулки, переспрашивали соседей, может видел кто шмитовского любимца. Но все лишь плечами пожимали, да сочувственно качали головами: нет, мол, видеть не видели, ищите дома.
А соседский конюх Игнат и вовсе брякнул, не подумавши:
Помирать, должно быть, сбежал. Коты, они завсегда в одиночку сдыхают. А коли так, то и не найдете его, хошь обыщитесь.
Дворовые девки на него цыкнули, но барыне про такое и не заикнулись даже. Себе дороже. Она и так вся в слезах, горюет день и ночь, так неужто ее еще больше расстраивать.
Мария горевала долго, все ждала, что Жерар вернется, но время шло, а кот не появлялся. Как в воду канул.
Брат Дмитрий решил немного подбодрить сестру:
Я котеночка тебе куплю, породистого и пушистенького. Хочешь?
Но Мария отказалась, она все еще страдала по своей потере и заменять любимого Жерара никем не хотела.
***
Шел 1906 год, время неспокойное, тревожное. Волна политических забастовок, прокатившаяся по всей стране, буквально парализовала работу всех производственных структур города Астрахани. В основном бастовали рыбаки, рабочие заводов и мастерских, коих в Астрахани было немало. Они требовали сокращение рабочего дня, увеличения зарплаты и улучшений условий труда. Забастовки и стачки подавляли, но революционные настроения росли, и по городу день и ночь разъезжали конные патрули. Аресты, обыски, столкновения с полицией все это создавало очень нервозную и гнетущую обстановку.